— Никто мне не верит. Гляди, вот самородочек маленький, рубля на три… Эй, сынка! Иди посмотри… На три рубля есть! — сказал Силин. — Чем же я виноват? Людям нельзя было не потрафить, они меня приютили… Видишь вот, за подкладкой еще осталось.
— Что мы будем с тобой делить? — спросил Егор. — Видел ты?
— Все видел. Я, наверно, как кидал его в картуз — за подкладку попало… Но места я не выдал. Скажи Фекле, что я не вру. Еще пойдем туда.
— Это мы разведку ведем, — сказал Егор хозяйке.
Вскоре он ушел.
С печалью смотрел Тимоха на свой картуз на столе.
— Какое в тебе было богатство и пронеслось! Пронеслось счастье! А много ли домой привез? На три рубля! Позор!
Утром Пахом Бормотов получал на пароходе квитанцию за принятые дрова. У сходен он не утерпел и спросил знакомого матроса, где садился Силин.
— На Утесе.
Оказалось, что Тимоху провожали с бубнами и пляской. От жеребцовского дома и до самых сходен дорогу выстелили красным кумачом, и взошел Тимоха на судно в богатой рубахе и поддевке, но потом все прогулял. А вначале грозился, что может купить пароход.
«Греб такое золото!» — подумал Пахом, почувствовал, что его забило, как от озноба. «Егор ходит злой. Выдали все чужим, а от своих таят».
Дуня выдоила вечером двух коров, умылась и переоделась.
Старуха цедила молоко.
— Барыня ты молодая, с осанкой! — сказала она невестке.
Арина вошла с другим подойником.
— Куда ты?
— Машину смотреть! — ласково ответила Дуняша.
— Что уж это! — вспыхнула Арина. — Что это за слова! Срам какой! Разве женское дело машины смотреть?
— А что мне? Что еще не сделано? И постель постелила в зимовье. Все чистое. Отдохну сегодня, как на свадьбе. Илье скажите, я живо…
— Куда это барыня-то вырядилась? — спросила через забор Агафья Барабадова, тащившая на вилах сено.
— Эй, барыня, дай сладкого! — закричали ребятишки, обступая Дуню.
— Ишь выступает! — встретила ее Татьяна.
У Дуни хорошие наряды лежат в сундуке. Она завела себе и шкафчик.
«Зачем тебе?» — удивлялся тогда Илья. Сама намыла она золота на речке, сама с Татьяной накупила, чего хотела. Но негде эти наряды носить.
Дуня пришла от Кузнецовых, скинула платок и, взглянувшись в зеркало, сказала:
— Дядя Силин не врет. Прииск нашел… И место красивое, цветочки там…
— Ты-то откуда знаешь? — спросила Арина.
— А вот знаю… Сама поеду туда… с Ильюшечкой.
— Ишь ты! — кисло поджала губы старуха.
— Само богатство идет к нам в руки!
Дуня охотно пошла бы мыть одна, с Татьяной под охраной Егора. «Но ведь баба. А детей куда? Даже и детей взяла бы. Таньку бы взяла».
