– Дурной знак – разорвать Священное Писание! Не к добру это! Евангелие сие ещё пращура нашего. Он по нему остяков учил, когда с митрополитом Филофеем плавал по остяцким и вогульским юртам! – Павел Петрович приостановился и, сжав одной ладонью вторую, хрустнул костяшками пальцев.
– И все безобразия сии оттого, что Филарет привечает в доме старого шамана Кызласова, вот он-то и наслал на Юлю языческого беса! – Павел Петрович опять гневно взмахнул крыльями-рукавами, делая очередной круг по гостиной.
– Не дело это священнику с шаманом дружбу вести! Хоть и сам я в мартьяновский музей отправляю шаманские бубны и камни древние, но дух языческий легко может повредить нежную оболочку души младенческой, навек заразив её неверием или ядом чужого суеверия!
– И великих праведников бесы искушали порой, – тихо произнёс седовласый отец Николай, усадив плачущего ребёнка к себе на колени, – а что скажешь про малое дитя? Особливо сильно нападает всяческая нечисть на священнических детей. И от врагов веры нашей нам пребудет польза, как Господь учит. Взыскующей душе отовсюду исходит помощь, а посему даже лютых врагов наших надобно благословить. А вот зла от сердечной дружбы не бывает. Кызласов и не шаман давно, его ведь сам Филарет крестил, и вовсе – не враг, а умом Бог его не обидел. А как уж играет он на чатхане – заслушаешься!
– Даже дружба с шаманом бывшим для православного священника – грех! И не верю я Кызласову – одной рукой крестится, а второй тайно камлает!
– Но сам-то ты, Павлин, не тисками же вырываешь у них алыптыг нымах, чтобы записать и сохранить для истории ценные сказания сего кочевого народа? Значит, и ты водишь дружбу с язычниками!
– Сначала крещу их, причащаю, исповедую… Сейчас вот начал переводить для них мои воскресные проповеди, изданные в «Епархиальных новостях» в прошлом году. И псалмы понемногу перевожу. Архиерей говорит, орденом Анны третьей степени меня хотят наградить за переложение псалмов на урянхайский.
Павел Петрович успокоился, а вспомнив про обещанный орден, даже повеселел. Когда он нервничал или сердился, то обычно хрустел костяшками белых пальцев, а когда радовался – подёргивал себя за редкую бороду. Вот и сейчас он ловко выдернул волос. Только чуть поморщился.
– А Филарет – музыкант, потому и нравится ему слушать, как хайджи Кызласов поёт да играет. Это ж точно сами Сундуки с нами говорят! И нет вреда от его музыки да сказок ни Филарету, ни детям, только радость. А Господь и учит радоваться.
