Джонатан объясняет сложные подробности сделки, над которой работает, и тут у меня звонит телефон. В другое время я бы не обратила внимания, но поскольку работа в «Блаженстве» круглосуточна, я чувствую себя обязанной хотя бы взглянуть, кто звонит. Вытаскиваю сотовый из сумочки. Это Адам.
– Ах, черт. Прости. Это по работе. Не возражаешь, если я отвечу?
Джонатан поднимает руки и смеется:
– Как все переменилось, трудоголичка. Давай.
– Алло?
Я трусцой проношусь по ресторану и толкаю тяжелую стеклянную дверь. Еще одна женщина стоит неподалеку на тротуаре и курит. Я умираю от желания затянуться.
– Привет, – говорит Адам. – Извини, что не ответил на твое сообщение. Сейчас удобно говорить?
– Эммм… Ну, думаю, минутка у меня есть, – я отхожу от ресторана на несколько шагов.
– Хорошо.
– Я очень хочу узнать, как прошло свидание. – Остается надеяться, что он все расскажет по-быстрому.
– Ты уже говорила с Минди?
– Пока нет, – вру я.
Я пока не придумала, как мягко сказать, что Минди не заинтересовалась.
Он делает паузу.
– Это все конфиденциально, так? Ты же не передашь ей мои слова?
– На сто процентов конфиденциально.
Совершеннейшее вранье. За обратную связь Минди и платит 700 долларов в месяц.
– Хорошо. Ну, она милая и симпатичная. Не совсем в моем вкусе, но мы отлично провели время.
Черт. Похоже, с интуицией у меня все-таки не очень.
– Что ты имеешь в виду под «не в моем вкусе»?
– Эммм… – голос у него прыгает на октаву вверх. Узнаю эту интонацию. Он пытается сформулировать мысль наименее обидно. – Мне показалось, она немного поверхностная.
Я прищуриваюсь.
– Адам, она до смешного успешна.
– Конечно, чем она там занимается, реалити-шоу? Уверен, это требует настоящего интеллекта.
– Ого. Ну ладно. Хорошо.
Я не очень умело маскирую раздражение в голосе.
– Слушай, как бы то ни было, было весело. Спасибо, что устроила нашу встречу.
Из-за южного протяжного говора это звучит искренне.
– Да, конечно. Без проблем.
– И если найдешь для меня другую девушку, я с радостью с ней встречусь. Я тебе доверяю.
Когда я возвращаюсь, оказывается, что уже принесли закуски. Джонатан к своей не притронулся. Вместо этого он уткнулся в блэкберри. Он не замечает, как я сажусь. Я жду, чтобы он дописал письмо, разминая вилкой фуа-гра, но не поднося ее ко рту. Я умираю от голода. В конце концов Джонатан кладет телефон. Мы доедаем закуски, потом основное блюдо, затем допиваем вино. Я слишком наелась, чтобы заказывать десерт. Прошло два декадентских, разнузданных часа с тех пор, как я села к Джонатану в такси, но он так и не попросил меня к нему переехать. Разве он не обсуждал это на прошлой неделе с Мэри-Кейт? Разве не ради этого он затеял замысловатый ужин? Мне трудно сосредоточиться на том, что говорит Джонатан; одна часть меня хочет выпалить что-то про переезд, а вторая знает, что лучше подождать, пока он сам об этом не заговорит. Я не хочу на него давить. Официант приносит счет, там почти 200 долларов. Джонатан не морщится. Подписывает чек с росчерком и захлопывает книжечку.
