Рок, понятное дело, не верил во всякую чертовщину, как и в то, что мать могла вот так просто взять и задумать такие пистолеты. К тому же клиент по имени Данте казался человеком незаурядным.
«Она и правда могла подогнать пистолеты под него…» — сообразил Рок, осматривая дуло. Да только одна мыслишка не давала ему покоя…
— Вопрос стоит в техобслуживании, вот только, кажись, ничего не сломано. Конечно, отказывать не стану, это ж мой хлеб.
Рок уже понял, что пистолеты повидали многие сражения и всё равно работали исправно. И если бы владелец не заботился о своих игрушках, Эбони и Айвори не протянули б так долго.
Данте вдруг указал на гравировку:
— Поправь-ка.
Под его пальцем, чуть ниже надписи «For Tony Redgrave», красовалась ещё одна:
«By .45 Art Warks».
Рок, упустивший её из виду, поразился:
— Мама...
Та самая надпись, какую он с таким старанием накалякал на той медальке! Та самая, где он допустил такую глупую детскую ошибку! А мама, пусть и покинула Рока так давно, всё равно помнила и нашла ей применение.
— Работа посмертная... Всё так и осталось, — добавил Данте, глядя, как дрожит перед ним оружейник. — И вот я подумал, надо бы исправить это дело. Объясняться со всеми — та ещё морока. Но в округе все оружейники ни о чём. Неохота отдавать моих красавиц, — поглядев Року в лицо, Данте улыбнулся. — И если кто и может справиться с работой, то только ты. Как считаешь, Рок Голдштейн?
Потерев веко, Рок всхлипнул и, дрожа губами, выдавил из себя тоненьким голосом:
— Вот же глупость! На таких красавицах ей места нет!..
Тогда Рок и знать не знал, что там приключилось у Данте. Оружейника это интересовало в последнюю очередь.
Важно было другое: Данте абсолютно прав. Если кому и надо было исправить глупую ошибку, так это Року — сыну Нелл Голдштейн и виновнику опечатки.
В то время Рок считал, что если исправит гравировку, то наконец-то избавится от своего проклятия, преодолеет тот разрыв между ним и матерью и станет полноценным мастером.
«Вот же! Ещё скажи, он в курсе, что и как, потому и попросил именно меня!» — думал он, понимая: вряд ли этот Данте настолько добр, чтобы рассказывать такие вещи каждому встречному-поперечному.
И что-то подсказывало Року: с таинственным незнакомцем по имени Данте он больше никогда не увидится.
***
Сняв дверь, Рок, наконец, зашёл в комнату племянницы и стал собирать вещи, фотографии и всякие журналы в коробку.
— А по отцу-то скучала… — пробормотал он, пока вглядывался в слово «Фортуна» на одном из журнальчиков и размышлял, зачем же Николетта подалась в тот городишко.
