Глава 11. 2010 год, февраль. Уйти нельзя остаться
Наталья бродила по своему некогда роскошному особняку, который буквально на глазах ветшал и покрывался слоями пыли. Домработница к ним больше не приходила, и Петр отказался даже обсуждать вопрос о новой уборщице. Сам он все реже появлялся дома, где пропадал вечерами, Наталья даже не спрашивала. Денег жене он тоже больше не давал, лишь изредка привозил в поселок продукты. Впрочем, аппетита у Натальи не было, она заставляла себя изредка перекусывать хотя бы бутербродами, чтобы окончательно не потерять силы. Иногда она просто забывала о еде, не вспоминала до глубокого вечера, когда ее сбивал с ног тяжелый, с кошмарами, сон… Она плохо понимала, зачем ей было жить дальше. Ее смысл жизни полностью потерялся. Дочка погибла, а ее убийца по-прежнему радовался жизни. Полиция ей не собиралась помогать, обвинив во всем ее же саму вместе с мужем, частный детектив забрал деньги и тоже исчез. Надеяться было не на кого. Теперь, после гибели Жоржа Майорова, оборвалась единственная ниточка, ведущая к заказчику. Так стоило ли заставлять себя жить?
Иногда ей в голову приходили жуткие мысли — а что, если прав следователь? Если все это устроил Петр? Он не хотел платить выкуп — потому что пожалел денег, или потому что знал, что платить некому? Он легко мог все это провернуть сам, а мог и нанять злополучного жадного и глупого Жоржика. Но она не могла всерьез допустить такое, ведь если она не разглядела в муже монстра, то часть вины лежала и на ней.
Через пару недель после посещения квартиры Жоржа ее снова вызвали ее на допрос.
— Гражданка Ремизова, скажите как на духу, зачем во время визита к Майорову вы принесли с собой диск с надписью? — после нескольких пустых вопросов вдруг резко спросил следователь.
— Я не приносила! — выкрикнула она. — Дискета валялась на полу!
— Вы говорили, что на столе. — вкрадчиво заметил Оскар.
— Не помню. — она покачала головой. — Но я ее увидела и взяла в руки. Она была у него в доме.
— Тогда как получилось, что на диске только ваши отпечатки? — заинтересовано спросил следователь.
— Но… — она растерялась полностью — Я же брала конверт голыми руками. Не подумала…
— Это я понял. Но где же отпечатки самого Майорова? На самом диске или на обертке? Вы полагаете, что у себя дома он пользовался дискетой только в перчатках?
Она смотрела на следователя широко раскрытыми глазами, пытаясь переварить эту новость. Никаких отпечатков ни она, ни частный сыщик не стирали. Щекочихин брал конверт в перчатках, его следов там остаться не могло. Но вот Жорж… это же был его диск? Или нет???
