— Ты шутишь? — я почувствовала, как у меня округлились глаза. — Ты же сказал, что в доме по соседству была вечеринка, там была куча посторонних! Официантки, повара… кто-то еще?
— Их всех мы проверили. — устало произнес Оскар. — Все они покинули поселок в половину второго ночи. На микрушке, заказанной заранее.
— О, еще и шофер микрушки! — обрадовалась Маша. — Ну совсем никого постороннего!
— И шофера проверили. — кивнул Оскар. — Что еще?
— А во сколько убили девочку?
— Около полуночи. Ремизовы вернулись домой сразу после одиннадцати, скорее всего, убийца долго не выжидал.
— То есть у любого злоумышленника было полно времени на убийство!
— На убийство времени бы хватило. — зло ответил Оскар. — А вот найти блокнот, и написать на трех листках письмо — точно нет. Да и зачем вообще было тратить драгоценное время на это письмо? Убийца не собирался получить никаких денег.
— С чего ты взял? — не выдержала я. — Зачем он тогда указал точную сумму?
— Ремизов просто перехитрил сам себя. — ответил Оскар.
— Но зачем ему было писать про 112 тысяч? — я аж вскочила. — Он мог написать сто тысяч, или двести — ему ж не надо было самому себе платить! И это было бы более логично. Но тот, кто хотел получить деньги, не мог написать другую сумму. Если бы написал сто — столько бы и получил. Если бы написал двести — Ремизову пришлось бы потратить время, собирая недостающие деньги. А времени у похитителя не было.
— Ха-ха. — презрительно произнес Оскар. — И чего ж тогда похититель не вынес тело? Его могли найти еще рано утром. Какой тогда выкуп?
— А ты уверен, что он не собирался вынести тело? — тихо спросила Маша. — Зачем же в подвале стоял чемодан? Или врут журналисты, не было там никакого чемодана?
— Ремизов пытался нас уверить вначале, что на этот чемодан встал убийца, чтобы вылезти в окно. Вместо табуретки его использовал… — Оскар вдруг осекся и замолчал.
— То есть вы не проверили ДНК внутри чемодана. — утвердительно сказала Маша. — Не стали выяснять, пытался ли похититель запихнуть туда тело девочки. Вы были так уверены, что знаете убийцу, что не стали делать лишних телодвижений.
— Я и сейчас уверен!
— Не понимаю. — Маша потрясла головой. — Хорошо, ты убежден, что охрана не пропустила бы туда даже неучтенную мышь, и считаешь, что посторонние там разгуливать не могли. Но в поселке же жили еще люди, кроме Ремизовых! Куча мужчин. Соседи-олигархи, их шоферы, да та же охрана! Оскар, что на тебя нашло?
— Хорошо, и кто же из олигархов несколько раз заходил в чужой особняк, неизвестным путем снимая сигнализацию и открывая дверь, разгуливал там, как у себя дома, крал чужой блокнот, чужую детскую скакалку, детский фломастер? — Оскар сильно нервничал, и я не понимала, почему он еще продолжает разговор. — Перетащил в подвал чемодан из гардеробной, достал из потайного ящичка кинжал и бросил в подвале? Откуда он вообще знал, когда хозяев нет дома? Откуда он мог узнать о сумме премии Ремизова? А тебе известно, что в ту ночь на ребенке были надеты трусы на два размера больше. Кто их мог надеть — мама, сама девочка? Посторонний дядя? А одеяло, в которое она была завернута, тоже похититель по комнатам искал?
