Лера Кудрихина таскалась в особняк, как на работу. Она приходила по вечерам, удобно усаживалась в кресле в каминном зале, и изводила Ремизовых бесконечными расспросами. Петр всегда находил предлог, чтобы срочно сбежать из дома, и весь удар брала на себя Наталья. Первые два визита Лера вела себя более-менее прилично, но на третий решила наконец перейти к делу.
— Я слышала, что Жанну долго… ну, в нее чем-то тыкали? — Наталье показалось, что изо рта соседки закапала слюна. — Я понимаю, тебе тяжело об этом вспоминать, но маньяк — это же так страшно! А если он — кто-то из нашего поселка? Ты об этом подумала? Кого ты подозреваешь?
— Никого. — жестко ответила Наталья, мечтая лишь об одном — немедленно сбежать от мерзкой сплетницы. Но та еще не закончила пытку.
— Смотри, что о Жанне написали! — и соседка протянула протянула ей городскую газету, первая полоса которой была украшена фотографией ее погибшей дочери. Та ласково улыбалась, стояла на пьедестале, на белых кудрях красовалась блестящая диадема. Огромный красный заголовок сообщал: “В собственном доме убита победительница детского конкурса песни “Голосок”. Знала ли она своего убийцу?”
Внутренне холодея, Наталья прочитала статью. Некто Кирилл Петрухин сначала долго расхваливал Жанну, потом еще дольше возмущался некоторыми материями, которые тащат своих малолетних детей на разные конкурсы, делают им взрослый макияж и прическу, и всячески привлекают к ним внимание педофилов. Дальше следовали многозначительные намеки на то, что один из педофилов проживает в закрытом элитном поселке, и именно поэтому полиция не хочет прикладывать особых сил к его поиску. И вишенкой на торте звучал последний абзац про то, что посторонний маньяк не смог бы попасть ни в закрытый поселок, ни в запертый на ночь дом, и потому этот самый педофил мог быть отлично знаком и погибшей девочке, и ее матери.
Она бросила мерзкую газетенку прямо на пол, Кудрихина тут же ее подняла, аккуратно сложила вчетверо и снова засунула себе в сумочку. И статья, и реакция Натальи явно доставила ей удовольствие, и она не могла или не считала нужным его скрывать. Она снова завела разговор о том, что все в поселке опасаются маньяка, особенно тревожно тем, у кого маленькие дети, девочки. Чтобы выпроводить назойливую бабу, Наталье пришлось соврать, что она приглашена в гости. Лера неохотно удалилась, а Наталья, проводив ее, без сил села прямо на пол в коридоре, привалилась к стене и закрыла глаза, преодолевая желание истошно завыть. Она понимала, что на ее стороне нет никого. Ни полиция, ни соседи — никто не сочувствовал ей. Ей казалось, что никого не интересовало, кто на самом деле убил малышку. Им просто нравилось говорить об этом, смакуя подробности.
