– Нет, я понятия не имею обо всем этом, – сказала она, тщательно подбирая слова. – Я никогда не говорила с Марджери о ее деньгах или завещании. Мы говорили только о Молли и о кафе, вот и все.
Чувствуя, что Дебби снова начинает раздражаться, Джон успокаивающе протянул руку к ее креслу.
– Хорошо, хорошо, не волнуйся, я просто поинтересовался, вот и все, – заверил он ее.
Дебби взглянула на руку Джона, которую он положил на спинку ее кресла, но не сделала никакого ответного движения. Вместо этого она холодно спросила:
– Поинтересовался чем?
– Я просто подумал… – начал Джон.
Но прежде чем он смог продолжить, Дебби перебила его:
– Ты просто подумал, что я, конечно, должна была знать, что Марджери собирается завещать свое состояние Молли. Раз я проводила с ней столько времени, как же я могла не знать, – сердито взглянула она на него.
При этих словах Джон убрал свою руку, прижав к себе и словно защищаясь.
– Нет, я вовсе не это имел в виду, – возразил он, мрачно глядя в свой бокал. Атмосфера в кафе, такая поначалу дружеская и уютная, постепенно становилась все более напряженной и угнетающей.
Я беспомощно смотрела на них и не могла понять, что происходит. Только что они оба были согласны, что Дебби следует отказаться от наследства, и вот уже ссорятся, и Джон выглядит задетым, а Дебби не на шутку рассержена. Я даже не могу понять, кто виноват в этой перемене. Права ли была Дебби, оскорбившись на слова Джона, или она увидела в них смысл, который Джон в свои вопросы вовсе и не вкладывал. Но я уже достаточно повидала споров между Дебби и Софи, чтобы понять, что дело плохо, обе стороны были слишком огорчены, чтобы просто так забыть обо всех разногласиях и помириться друг с другом.
Дебби зевнула и, наклонившись, поставила свой бокал на низкий столик между креслами. Джон взглянул на свои часы и пробормотал что-то насчет того, что ему надо рано вставать. Он наклонился, совершенно безо всякого чувства чмокнул на прощанье Дебби в щеку, потом взял свое пальто и, не сказав больше ни слова, вышел из кафе.
На следующий вечер, глядя в окно на темную улицу, я увидела, как к кафе направляется какой-то мужчина. В одной руке у него был портфель, а другой он придерживал воротник куртки. Шляпы у мужчины не было, и он втянул голову в плечи, пытаясь защититься от холода. Когда он проходил под фонарем, на него налетел сильный порыв ветра, и в оранжевом свете фонаря видно было, как ветер треплет редкие волосы на его лысеющей голове. Он резко распахнул дверь кафе и остановился на пороге, приглаживая взлохмаченные волосы. Я узнала его, и сердце у меня екнуло от нехорошего предчувствия.
