Оказалось, что среднестатистический петух топчет кур от пятнадцати до двадцати двух раз за сутки.
— Ни фига ж себе, дал же вам Бог здоровья столько, — присвистнул Сергей, сравнивая со своим "рекордом" в семь раз за сутки во времена еще студенческой юности. — Это выходит… около шести тыщ раз за год?
Прикинув, что у него самого последние несколько лет секс случался где-то раз в три дня, то бишь что-то в районе ста двадцати раз за тот же год, мужчина сначала посмотрел на выплясывающего петуха с в разы усилившейся неприязнью. Потом он внезапно вспомнил о двухлетнем воздержании пернатого исчадья и подленько хихикнул, но тут же устыдился, застигнутый чисто мужским сочувствием, когда досчитал до конца. Это что же выходит, что эти самые два года сухостоя у Питбуля равнялись чуть ли не ста годам у человека.
— Охренеть можно, — пробормотал Сергей, разом аж вспотев. — Столько не живут, сколько ты не трахался.
Понятное дело, тут не то что доставать и отравлять жизнь окружающим начнешь, а реально воспылаешь непреходящей жаждой убивать. Задрожавшая рука снова потянулась за сигаретой, а все менее интенсивные брачные танцы и вопли Питбуля звучали пробирающим до самых ценных в мужском организме мест укором. Да лучше бы он и правда рогатку купил и гонялся за этим гадом пернатым с утра до ночи, чем вот так… по самому больному. Стыдобища прям, ничего не скажешь.
Почесав последний раз в затылке, Сергей махнул рукой.
— А гори оно. Не по-людски это как-то, — и решительно подошел к вольеру. — Ты это, Питбуль… обидишь мне Изольду — бошку точно оторву. Джентльменом будь.
— Эй, Михалыч, ты это зря, — донесся строгий голос Ниловны со стороны забора, но было уже поздно. Сергей распахнул сетчатую дверцу, и вроде почти обессиленный бесплодными ухаживаниями петух пулей пронесся мимо него внутрь.
ГЛАВА 20
курогонятельная, в которой главный герой принимает участие в интенсивной интервальной тренировке и выступает защитником девичьей чести
Вопрос "в смысле зря?" так и остался невысказанным. Сергей успел лишь краем глаза зацепить стоящую со своей стороны забора и неодобрительно качающую головой Ниловну, которую, видно, привлекла необычайная активность Питбуля, как раздался истошный вопль Изольды.
— Закрывай их, а не то хужей будет, — скомандовала баб Надя, но не ожидавший такого поворота мужчина зазевался, и золотисто-красно-черный перьевой шар буквально выкатился из вольера, продолжая издавать жуткие звуки. — Хватай его, заразу, Михалыч.
