Но принцесса не дала ему шанса.
— Я останусь в Эденрейс. И ты не последуешь за мной, — твердо ответила она, стараясь не разреветься.
Ей казалось, что вот теперь все, наконец, встало на свои места. Фьералин не любит ее. Да, возможно, он увлекся на какое-то время глупой девчонкой, но что это меняет? Для него — ничего. Все равно самым главным оказалось вернуть ее родителям. А потом с чистой совестью останется только продолжить свою отшельническую жизнь. Или вообще вернуться на Эреб и не вспоминать еще лет пятнадцать о бестолковой принцессе.
А если все это совсем не так, то почему он не сказал ни слова об их связи? О своих чувствах? Наверняка потому, что и говорить тут не о чем.
— Марисса… — выдохнул тихо Фьералин, и в обсидианах глаз что-то обреченно блеснуло.
— Только попробуй прийти в селение, я скажу, что ты решил всех нас убить, — закончила девушка и, резко развернувшись, убежала прочь.
Глава 15. Фьералин
Обсидиановый эриний покачал головой, зарывшись руками в копну длинных черно-белых волос. Разноцветные пряди неряшливо упали на плечи, еще сильнее придавая прическе сходство с гривой.
А потом он закрыл глаза.
Фьералин, сын Ледяных холмов Эреба. Дикий зверь, в чьей природе было жить инстинктами, следовать давно заведенным обычаям и руководствоваться правом силы. По-хорошему он должен был броситься вслед за этой женщиной, повалить ее на землю, когтями сдирая никчемные тряпки, прикрывавшие ее тело. А потом взять ее так, чтобы она кричала и стонала под ним, забывая о том, что такое непокорность.
После этого он забросил бы ее на свою тигриную спину и унес далеко-далеко отсюда, туда, где они могли бы быть только вместе. Туда, где они любили друг друга сотнями лет, став одним целым.
Только вот Марисса не принадлежала к эриниям. Она была человеком. И ее душа уже разделена с другим.
Но даже это все полные пустяки по сравнению с тем, что Фьералин уже давно не жил инстинктами, отдав предпочтение холодному разуму. И разум требовал от него поступить правильно.
Фьералин все еще думал, что связь с малышкой — худшее, что могло прийти в его голову. А желание обладать ею — опасный яд, разъедающий волю. Она — друг, дочь его друзей, человек, принцесса. И что он может дать ей, кроме холодных холмов да сырых пещер Эреба, его негостеприимной родины? Что?
Правильный ответ — ничего.
И потому он пытался поступать правильно. Каждый день, каждый час страдая все сильнее от того, что сам являлся от рождения зверем, а не человеком.
