– … ничего не брала.
– Хорошо. Я еще куплю пельменей. Вы нас извините, ладно? – это он парням с бирками на груди и дубинками за поясом. – Простите, большой стресс, не в себе. Забыла кошелек…
На него смотрели с сочувствием и облегчением – проблема рассасывалась сама собой.
– Ты снова забыла взять деньги, моя хорошая?
– Я…
– Пойдем, отойдем в сторонку, пойдем.
– Подожди меня здесь, хорошо?
Это он говорил ей уже на улице. Вечерело; моросил дождь.
– Зачем?
– Я сейчас заплачу за булку (оставил ее на ленте рядом с пельменями) и вернусь. Пять минут, хорошо?
Ему очень нужно было, чтобы она дождалась. Он и сам не знал, с чего испытал это странное чувство, когда увидел ее вновь, но ведь испытал! Удивление, радость, непривычную легкость, потому что вдруг окончательно убедился: Эмия не аферистка. Нельзя так играть! Жизнь научила его разбираться в людях, и выражение на лице Эмии, ее интонации… Боже, она либо действительно Эфина, либо полностью сумасшедшая, но он в любом случае больше не один. Пусть они дурные оба, но, может быть, если он попросит, она останется. Ведь она хотела, чтобы он показал ей этот мир? Он покажет.
– Я вернусь и дам тебе твою булку. И еще накормлю пельменями – ты когда-нибудь пробовала пельмени? Хочешь попробовать?
Он трещал, как пацан, случайно встретивший на улице свою первую любовь.
– Мне… булочку, спасибо. И я пойду – вечереет, еще ночлег искать.
– Хорошо, – она, конечно же, никуда не пойдет. – Только жди, ладно? Обещаешь, что дождешься? Скажи: «Даю тебе честное, Божественное».
Кажется, он нес чушь.
Настороженные серые глаза, забрызганное с одного бока бежевое пальто, холодные пальцы.
– Зачем так официально?
– Значит, дождешься?
– Дождусь.
И он, до крайности возбужденный, понесся обратно в «Ласточку».
* * *
Их диалог в темной прихожей звучал странно:
– У тела голова болит.
Он не успел даже разуться.
– У какого тела?
– У этого.
Эмия указывала пальцем на собственный лоб.
– Ах, у этого… – Дар вышел из ступора спустя несколько секунд. – Это потому, что ты сегодня ничего не ела.
– И вчера тоже.
– Тем более. И, наверное, почти ничего не пила?
– Почти.
– Раздевайся, проходи. Я сейчас найду таблетку.
– Станет легче?
– Станет. Особенно после пельменей.
Он чекрыжил луковицы прямо в шкуре и пополам. Бросал в эмалированную кастрюлю ингредиенты, словно варил зелье: соль, лавровый лист, лук, перец горошком, петрушку, укроп, – суетился, приговаривал:
– Это я сам научился – так вкуснее. Если просто вода, то и пельмени обычные, а если с таким бульоном, да к нему еще свежий лучок, сметану, сальце… Сальца, правда, нет, ты извини, я старался побыстрее из магазина. Хотя, в «Ласточке» сальце бы нашлось отменное, там толк в продуктах знают…
