Бывало, они стояли в вокзальных очередях так долго, что начинали гудеть ноги, бывало, ехали часами, и тогда Эмия забывала, что земля твердая, и по ней можно ходить. Они перемещались по карте, словно точки в детской игре – «кидай кубик, сколько выпадет? Пять, шесть, восемь…» Автобусы, поезда, почти никогда самолеты. Один раз такси, похожее на маршрутное, а на деле межгород «Тумы – Корецк». Помнится, в нем были одни только старики, куча поклажи и очень пыльный салон.
Они забрались так далеко на юг, что куртки и сапоги (дабы не таскать с собой) пришлось выбросить – никто из них не знал, куда и когда вернется.
Вокруг теперь круглосуточно царило лето.
Дар стал молчаливым и отстраненным. Спокойным, но в то же время отчаянным, с искоркой равнодушного безумия на дне зеленоватых глаз. Покинув отчий дом, он будто отрезал от сердца канат, привязывающий его к родным, и теперь парил, словно воздушный змей в вышине. Свободный, веселый, одинокий.
Эмия время от времени думала о том, что ей навсегда запомнится запах чебуреков и беляшей, которыми они перекусывали. Жирные пальцы, масло вокруг рта, сочное мясо, слишком крупно рубленный лук. В дорогие рестораны по молчаливому согласию ходили редко – там были люди, социум, взгляды, чужие мысли. На лавках у закусочных людей не было. Только степь впереди и трасса за спиной.
Вечная дорога от одного себя к другому себе.
И счетчик из дней недели, где одна среда явится для них «роковой».
В один из вечеров, когда теплынь не спадает даже в сумерках, в городке, название которого они оба не сумели бы вспомнить, им повстречались цыгане – яркие, пестрые, черноволосые и, как известно, прилипчивые.
Дара облюбовали сразу две – молодая и старая. Молодая тут же схватилась за мужскую руку, принялась ворковать, что всего за «сколько не жалко» с удовольствием расскажет про будущую судьбу – что любо, что дорого, когда свадьба, а когда рождение «наследника».
Эмия сразу заметила, что Даровы глаза при этом засияли мстительно, даже довольно. Как у кота, предвкушающего добычу, растянулась презрительная улыбка, и вышли наружу невидимые когти.
– Давай, расскажи, – мурлыкала цыганке «жертва». И довольная отсутствием привычного сопротивления гадалка развернула, словно секретный документ, чужую ладонь.
– Вижу-вижу у тебя большую любовь… Вижу девушку, а не одну…
– А сколько? Две? Три? Может, даже оргии попробую?
Дар зло куражился
– Ревновать тебя будут, ругаться. Но ты выбирай сердцем, а там свадьба, дочки родятся…
