И тем не менее от ее фигуры веяло такой властностью, что Грейсон засомневался, а не старше ли она, чем кажется.
— Вы знаете, что этот юноша спас жизнь мне и серпу Кюри? — спросила она.
— При весьма спорных обстоятельствах, — отозвался серп Константин.
— Вы собираетесь нанести ему телесные повреждения?
— А если и так?
— Тогда должна напомнить вам, что намеренное нанесение телесных повреждений противоречит всему, за что выступает наш Орден. Я доложу об этом конклаву, и вас накажут.
Надменное выражение на лице серпа Константина увяло, но лишь слегка. Грейсон не знал, хорошо это или плохо. Константин мерил серпа Анастасию взглядом еще несколько секунд, а затем повернулся к одному из гвардейцев:
— Будь любезен, повтори серпу Анастасии, что я приказал тебе сделать.
Гвардеец посмотрел на Цитру, встретился с ней взглядом, но Грейсон заметил, что здоровяк не мог смотреть девушке в глаза дольше одного мгновения.
— Вы приказали нам надеть на подозреваемого наручники, отключить его болевые наниты, а затем пригрозить ему причинением физической боли.
— Точно! — сказал серп Константин и повернулся обратно к Анастасии. — Видите, ни малейших признаков злоупотребления служебным положением.
Возмущение, написанное на лице серпа Анастасии, будто в зеркале, отражало чувства, которые испытывал, но не решался выразить Грейсон.
— Никакого злоупотребления?! Вы собирались бить его, пока он не скажет вам то, что вы хотели бы услышать!
Константин опять вздохнул и повернулся к гвардейцу:
— Что я сказал вам делать, если угрозы не возымеют действия? Приказал ли я вам исполнить хотя бы какую-нибудь из этих угроз?
— Нет, Ваша честь. Мы должны были привести сюда вас, если парень не изменит показания.
Константин развел руками в жесте святой невинности. Драпированные красные рукава его мантии стали похожи на крылья сказочной жар-птицы, готовые сомкнуться вокруг младшей коллеги.
— Видите? — сказал он. — Намерения причинить парнишке боль не было и в помине. Я давно обнаружил, что в этом лишенном боли мире одной лишь угрозы вполне достаточно, чтобы заставить виновника сознаться в проступке. Но этот молодой человек упорно стоит на своем, несмотря на самые страшные угрозы. Поэтому я пришел к выводу, что он говорит правду, и если бы вы позволили мне завершить допрос, вы убедились бы в этом сами.
Грейсон был уверен, что все в комнате почувствовали волну облегчения, побежавшую от него, словно круги по воде. Неужели Константин говорит правду? Грейсон не мог разобраться. Он всегда воспринимал серпов как людей совершенно непроницаемых. Они обитали где-то в высших сферах, и их задачей было смазывать шестеренки мира. Юноша никогда не слышал о серпе, который бы намеренно причинял кому-либо страдания помимо тех, что влечет за собой прополка, — но если он не слышал, это ведь не значит, что так не бывает?
