Сэкен отвечает:
— Хозяину виднее, а дома я больше съедал. Теперь поднесла им старуха моржа.
Танаыргин уже медленно жует. Сэкен один за другим куски моржового мяса через ворот кухлянки в нижнюю тундру отправляет.
Съели и моржа.
— Ну, сыт наконец? — опять спрашивает Танаыргин.
Сэкен отвечает:
— Сыт не сыт, а еще чего-нибудь бы съел.
Нахмурилась старуха Танаыргина, однако подала жирного тюленя, потом нерпу.
Танаыргин уже ни куска проглотить не может, а Сэкен и с тюленем, и с нерпой быстро справился. Развела старуха руками — больше нечем угощать.
— Ну, поели, перекусили, — сказал Сэкен, — теперь покажите невесту.
Отвечает Танаыргин:
— Не я к тебе в нижнюю тундру пришел. Сам ко мне явился. Сам и ищи свою невесту, мою дочь.
— Что ж, искать так искать, — сказал себе Сэкен. — Верно, он ее в тундру услал.
Вышел из яранги, топнул ногами, обутыми в торбаза келэ, — стали ноги когтистыми лапами. Взмахнул руками — стали руки широкими крыльями. Не Сэкен это уже, а орел. Поднимается вверх плавными кругами. Велика верхняя тундра, но орел со своей высоты всю ее из конца в конец видит. Нет нигде дочки Танаыргина.
Смотрит дальше орел — на одном краю тундры пасется большое стадо. Оленей в нем так много, как звезд на небе, как в море капель, как снежинок в сугробе.
«Не там ли прячется моя невеста, дочь Танаыргина?» — подумал Сэкен.
Сложил крылья, пал на землю камнем. Мигом обернулся евра́жкой[26], между оленьими копытами побежал. И тут нет дочки Танаыргина.
— Негде ей быть, кроме как в яранге! — сказал себе Сэкен и превратился в жука-букашку со светлыми пятнышками.
Расправил крылышки, поднялся в воздух. Орлом был — быстро края тундры достиг, у жука-букашки крылья маленькие — долго ими махать пришлось, пока до яранги добрался. Мимо Танаыргина пролетел, пожужжал у самого волосатого его уха.
Всю ярангу облетел — и поверху, и понизу. Увидел кучу сухих шкур, заполз туда. А там большой сундук стоит. Жуку-букашке не поднять тяжелой крышки. Зато он в щелку протиснуться может. Так Сэкен и сделал.
Сидит в сундуке девушка — дочь Танаыргина. Смеется, радуется, что Сэкен ее нашел. Стал жук-букашка опять человеком. Ногой по тяжелой крышке сундука ударил, вышиб ее. Разбросал шкуры, взял за руку девушку и вывел на середину яранги. Тут и разглядел ее Сэкен, залюбовался. Все правду мать рассказывала — длинноволосая она, легкая, как олень!
— Ну что ж, — говорит Танаыргин, — что найдено, то не спрятано, что обещано, то назад не возьмешь!
