— Проблемы женщин? — повторил я.
— Ты так кисло смотришь, будто я тебя дрозофилами потчую!
— Женщины? А... какие у них проблемы?
— А ты будто не знаешь?
— Но я, наверное... не те?
— Были не те — станут те! Да ты и сам пылью покрылся! Ходи веселей! Мы тут такое с тобой раскочегарим — небу станет жарко!
Ну, ясно. Раскочегаривание — это его профессия. Много чего раскочегарил... много. Я вздохнул. Теперь я думаю: может, Поцелуев потому и угас, что не нашел в нас должной поддержки? Только скепсис, издевки...
Поцелуев решительно снял трубку с одного из девяти телефонов на столике.
— Аглая Дмитриевна? — официально-враждебно. — Сейчас к вам придёт гений... Знаю-знаю, что у вас своих гениев навалом, да только вот по результатам этого не видно!
Вражда, вражда. Ну и дела! Разве кто-то раньше мог себе позволить с ним враждовать? Пол закачался под ногами. Последняя надежда — заработать деньги и поесть — была связана именно с этим человеком, грубым и малообразованным; а эта вроде бы интеллигентная Аглая Дмитриевна отберёт мои пирожки себе. Голова кружилась — то ли от голода, то ли от волнения. Всё рушилось!
— Тема? «Проблемы женщин в наши дни»! Да, не производство тракторов, а проблемы женщин! Всё! — Поцелуев швырнул трубку. — Они у меня тут попляшут!
А «музыку» должен написать я.
Аглая Дмитриевна была, как я и предполагал, тучной, громкой на фоне придавленных окурков и в окружении единомышленников, решившихся (когда это стало безопасно) дать бой варягам, присылаемым «оттуда», грубо вмешивающимся в искусство (а заодно и в гонорар).
Я вяло реагировал на возмущённые восклицания. И, в общем-то, был с ними согласен: никаких проблем у женщин нет, всё это выдумки партийцев, прикинувшихся (когда прижало) ангелами. Всё верно. На той степени откровенности, на какую решится Поцелуев — да и они, кстати, тоже, — говорить об этом бессмысленно: всё ложь. Но Поцелуеву надо удержать власть, этим — её захватить (обнаглели!), а я — граната, перебрасываемая туда-сюда. На чьей территории взорвусь? И на той и на этой — с одинаковым удовольствием: ненавижу обоих. Этих даже больше! Пригрелись! И как осмелели!.. Жаль только, этого не видно в сигаретном дыму. Все, абсолютно все пригрелись — и правые, и левые (судя по количеству окурков, и эти не бедны), — только я ни с этими, ни с теми, как обычно, сир и одинок. Вернулся к Поцелуеву.
— Ах, у них нет проблем? Так они у них будут! — Поцелуев воинственно схватился за другой телефон.
