Мы вошли в офис издателя на пятьдесят седьмом этаже, сели у окна и стали разговаривать о наших делах. Под окнами, как предгорья, громоздились небоскребы — вот идет гряда небоскребов пониже, за ними гряда — повыше, а вот самые новые, кажущиеся какими-то безжизненными в броне стекла и уходящие в небо. На крышах стареньких, невысоких небоскребов стояли большие черные бочки с трубами — как мне объяснили, с водой на случай пожара. Разговор наш шел туго. И это естественно: я сам только что убедился, что прежнее, российское не имеет тут никакой цены — так же, видимо, как и мои литературные произведения... здесь иначе все!
И вдруг дверь в комнату распахнулась и влетел Валера. Он почти не изменился, лишь слегка посеребрились его черные жесткие кудри, и еще — на нем был роскошный костюм и галстук. Но не изменилось главное — он был такой же горячий, безумно возбужденный и сильно заикающийся.
— В-валера! — он протянул ко мне свои маленькие ручонки. — Из-звини — с-сразу не в-врубился, что это т-ты! И вдруг — м-меня как под-дбросило!
Меня тоже «как подбросило», и мы обнялись. Потом я оглянулся на издателя: правильно ли мы делаем, не нарушаем ли законов поведения в американском офисе? Но в глазах издателя я увидел счастье: наконец-то что-то человеческое появилось в этом Каменном госте (имелся в виду я).
— Все! Пошли! Я забираю его! — безапелляционно, как всегда, проговорил Валера. — Сейчас я закончу с клиентом, потом я покажу тебе город, потом мы будем иметь обед.
«Иметь обед»... все же что-то иностранное появилось в его речи, но в основном он не изменился — лишь как-то перелетел с питерских улиц в этот небоскреб.
— Все! Сиди здесь и жди! — он усадил меня в приемной. Секретарша, видя, что мы вошли с ним в обнимку, улыбалась радостно и слегка виновато: не обижаетесь на меня? Да нет, все прекрасно! — я тоже радостно улыбался.
Все же наша питерская дружба значит кое-что и в мировом масштабе! За дверью слышались голоса. Глухая, сбивчивая русская речь клиента, потом пауза — и радостное восклицание Валеры: «Тогда мы сделаем так!» Потом долгая неразборчивая, виноватая речь клиента — видимо, он делился ошибками, которые он тут совершил. Пауза... и бодрое восклицание Валеры: «А тогда мы сделаем так!» Очень нескоро они вышли, счастливые и слегка распаренные. Крохотный Валера обнимал огромного клиента бомжеватого вида нежно и слегка покровительственно.
— Ну, а теперь мы с вами должны молиться, чтобы все получилось хорошо! — взволнованно произнес Валера, и клиент вышел.
