Не бойтесь, друзья! Я все понимаю... понимаю по себе. И если вам неохота будет видеться — я отстану, представив на вашем месте себя: ты-то сам чем можешь похвастаться? То-то и оно. А почему-то в Америке все должны преуспевать — и хвастаться, отчитываться перед тобой. Уймись! Исчезни! Приехал по делу — вот и делай его. И отбрось свои нелепые претензии к живущим в Америке, не вешай на них неподъемное, они живут как-то — и уже хорошо. Спрячь свой блокнот с телефонами, не мучь людей.
Петербургская писательница Вика Беломлинская, живущая теперь в Америке, рассказала мне однажды замысел рассказа «Постричь пуделя». Разные люди встречаются раз в год у парикмахерши, постригая своих пуделей, и невольно мучают друг друга, спрашивая и отвечая на вроде бы вежливый вопрос: «Ну как ты?». У кого-то умер муж или сел в тюрьму сын, у кого-то сорвалась важная работа — и тут вот это докладывай! Постепенно привычка эта — задавать вопросы — уходит, и только один бодрячок продолжает всех спрашивать: «Ну как ты?» Не буду ему уподобляться — тем более и сам я далеко не бодр. На себя посмотри! У них, по крайней мере, не стреляли из пушек по парламенту и цены не повышали в тысячу раз, как у нас!
Мы прошли уже по резиновому коридору, потом — легко, даже удивительно! — через паспортный контроль, таможенник даже не глянул. Потеряли к нам интерес. Что может привезти необычного человек из России? Да ничего.
Разъезжается стеклянная дверь. У стенок стоят встречающие... и меня уже встречают — не радостные друзья, как раньше, — романтика в прошлом! Стоит кудрявый незнакомый парнишка с моей фамилией на листке и смотрит вопросительно на всех. Я прилетел к незнакомым. Увижу ли своих? И — что в них увижу? Наверное, я так страстно хочу увидеть их, чтобы сравнить их жизнь со своею: кто проиграл? Кто выиграл — кто уехал, как они, или — кто остался, как я?
И жадно допрашиваю парня, который ведет меня через раскаленную площадь в прохладный лимузин.
— Ну и жара у вас в мае! Это что же, всегда так? — Начинать лучше с погоды. Подтекст понятен: да, нелегко вам жить тут!
— Это еще что! — простодушно отвечает он, выруливая со стоянки. — Вот летом тут действительно нечем дышать! Стоишь — и через улицу страшно перейти, так все накалено!
— Ну и как же вы? — Вопрос как бы сочувственный, но полный азарта: как тут мучаются они? Так же, как мы, — или больше?
— Да ничего... Терпим! — улыбается он.
Мы едем среди грохочущих скреперов, бульдозеров, спешно строится какая-то параллельная дорога, грязь и пыль. Когда-то СССР называли страной вечной стройки, а оказывается, вечная стройка — это нормально. Жалко, что у нас теперь ее нет.
