— Оттуда много в кого можно стрелять. Потому и окна забиты!
— A-а! Понял наконец! Домик-пряник! «Странное нынче пиво»!
— О чем это вы? — изумленно проговорил Крот.
— Да так. Сложно. Поток ассоциаций. Я, конечно, не снайпер, но сволочь порядочная! Хоть и с некоторым опозданием, но правильно дали мне! Виноват я там.
— Вы, я вижу, одобряете побои? — усмехнулся Крот.
Мы снова посмотрели на череп.
— Сложный вопрос. Побои — да. Но «побойщиков» скорее нет! Боюсь, они точно не понимали, за что бьют!
— А за что?
— Однажды я в домике том... где начальство живет... в бутылки вместо пива написал!
Крот слегка качнулся на стуле.
— Когда это вы успели?
— А, да еще давно.
— Как давно?
— Лет тридцать назад.
— Ну и память у вас! За такой срок давности и убийство прощают.
— Смотря кто. Так что еще, может, разок поднимусь, пожму их честные руки, если, конечно, не повредили их они об меня.
— Боюсь, что если они еще раз вас встретят, то повредят.
— Что?
— ...Руки. И еще кое-что. Исчезните пока.
— Так что, мне так тут и лежать?
— Да. Пока я эту тему не разработаю. Но за тему — спасибо.
— Рады стараться!
— Все! — Крот шлепнул ладонью в мою ладонь и вышел.
Сразу же вслед за ним вошел профессор.
— Это ваш друг?
— Ммм... Типа да.
— А скажите, он не хочет вложиться в наш опорно-двигательный центр? По-моему, ему в связи с конкурсом на нефтяной терминал нужны рекламные акции?
— Ммм. Да.
— По-моему, нет более благородного дела! — Мыцин проговорил. — А то видите, — он почему-то с презрением показал на мой череп, — чем приходится заниматься!
А что здесь такого позорного? — я чуть было не обиделся за мой череп.
— Мы ж делали великолепнейшие операции! — воскликнул он.
Так сам же все под откос пустил! — я вспомнил рассказ Петра о реформе, которую Мыцин тут провел, из-за которой все специалисты слиняли.
Ч-черт! Важное дело мне поручил! А череп мой — я глянул на фотоснимок — варит не ахти.
— К вам гость! — торжественно Мыцин объявил.
Надо же — сплошные гости! Раньше такого не было.
Большой успех!
Петр вошел. Был уже в курсе всего.
— Они этот этаж ржавым железом заделали давно. Еще при Умельцыне. А там люксы для передовиков были, на крыше солярий, бассейн. Да вот беда: оттуда, оказывается, их домик за горкой видать, все его внутренности. Разве ж они могут такое допустить? Мать с этого дела уволилась и слегла. Ну суки! Значит — не моги?!
— Знаешь, — сказал я, — мне лучше, когда я думаю, что это не просто так, а наказание. За то... помнишь, что мы там у них с пивом сделали?
