Третий ряд составляет еще одна такая же улица. Выше всех стоит новый клуб и темная часовенка, каких много в Карелии.
И все это на камнях, каждый скудный клочок земли между ними здесь засаживается картошкой.
Смеркалось. Я пошла побродить по деревне. Поднялась по валунам наверх и увидела, что внизу, по ту сторону деревни, далеко в сушу вдается такой же узкий скалистый залив, потом опять скалы. Я обошла его по берегу, поднялась снова наверх и увидела следующий залив, склады, причал и бот «Кереть». Концы уже отдали, и он разворачивался.
Я спустилась вниз к причалу. Подошла моторка, из нее вынесли ободранную тушу дельфина, протащили на склад к приемщице в кожаном фартуке. Здесь крепко пахло рыбой, солью, сырыми бочками. А рыбаки приехали с тони Великой, где у них стоят невода на семгу и селедку, и я поехала с ними.
Когда я возвратилась на следующий день в Гридино, по всей деревне шли разговоры о пропавших овцах, которых кто-то видел на берегу мертвыми.
Волки в этих местах редкость, и поэтому сначала предположения были самые нелепые.
То говорили о том, что это моряки с бота, который стоял у рыбоприемного, перестреляли овец, то заподозрили студентов-туристов, проходивших по реке на байдарках.
Моя хозяйка собралась поискать своего барана и проверить слухи, и мы пошли.
С весны до глубокой осени овцы сами ищут себе пропитание и часто уходят далеко от деревни, месяцами пропадая у моря и в лесу.
Где-то здесь в лесах пасутся и почти одичавшие олени. К зиме их найдут, поймают, снова начнут запрягать. Несколько лет тому назад пробовали держать лошадей, но они погибли: плохое здесь сено на скудных клочках между камнями.
Мы обходили заливы, шли скалистыми берегами, я едва поспевала за хозяйкой.
Все на этих берегах казалось белесым: и бревна, выкинутые на берег, и трава, и даже обветренные, в трещинах сыроежки на плоских скалах, покрытых белым мхом.
Из-за большого камня поднялись вороны. Мы подошли к тому месту и увидели среди чернильных вороньих натеков на камнях мертвую овцу.
Хозяйка перевернула ее, чтоб лучше рассмотреть, клок шерсти остался у нее в руках. Это была не ее овца.
Растерзанные овцы с такой же белесой, под стать всему здесь, шерстью стали попадаться чаще.
В одном месте нам попался обглоданный скелет, около него хозяйка долго ходила, успокаиваясь, уверяя себя, что это и есть ее черный баран.
Ветер носил клочья черной шерсти, вороны кружили над нами.
Вдруг я увидела волчьи следы. Они четко обозначились на сырой глине рядом с овечьими острыми вмятинками, были похожи на собачьи, но насколько крупнее!
