Однако я снова подхожу к закрытой двери и на этот раз сильно стучу в нее ногой — опять тихо. Ошибся?
Я перешел площадку и позвонил. Дверь сейчас же открылась — видимо, там подслушивали — и в узкой щели блеснули синие стекла очков: человек рассматривал меня сквозь очки.
— Снимите очки, — сказал я почему-то очень тихо.
— Зачем? — так же тихо удивился тот человек, маленький, сгорбленный, старый еврей.
— В самом деле, — сказал я, — зачем?
— Я нервный, — тихо сказал еврей, — я ношу очки.
Он был чуть повыше дверной цепочки.
— Мне нужны жильцы этой квартиры, — сказал я. — Бывают они?
— И у вас до них дело?
Я сказал ему, что я из санэпидстанции и проверяю, есть ли здесь крысы, и должен проверить в той квартире и наверху, и у него тоже.
— Ой, что вы говорите! — испугался старичок, — Зачем нам еще крысы? Нет, у нас нет никаких крыс, молодой человек.
— А там? — спросил я. — Там есть крысы?
— А я знаю?
— А жильцы? Жильцы бывают дома?
— Там учреждение, — сказал он, — там учреждение, но вход с другой стороны, — он просунул под цепочкой кисть левой руки и скрюченным пальцем показал на окно. — Говорят, мы все пойдем в капремонт, — почему-то очень грустно сказал он, — в капитальный. Вы не знаете?
— Наверное, не скоро, — сказал я, — иначе зачем бы мне проверять?
— Да, правда, — согласился старик. — А вы — проверять?
— Проверю, — сказал я, — если вы меня впустите. А то вы, я вижу, боитесь.
— Кто, я боюсь? — удивился старик. — Чего мне бояться, симпатичный молодой человек? Заходите, смотрите. Одну секундочку.
Он закрыл дверь, я вздохнул. Звякнула цепь, дверь снова открылась.
— Вот пожалуйста, заходите. Видите, ничего у нас нет.
Прихожая была завалена всяким хламом: огромный, резной, покрытый пылью буфет, какие-то сломанные кресла, зеленый примус в углу. Для видимости заглянув за примус, я попросил вести меня дальше. В коридоре тоже было полно всякого барахла, но я не стал глядеть. Из коридора одна дверь была открыта в комнату — я заглянул. Двое молодцов играли в шахматы — оба были брюнеты, оба одеты в цветные рубашки и джинсы, да и ростом они были поменьше того, за кем я следил. Дальше старик забежал вперед и открыл дверь еще в одну комнату — за ней была спальня. Пришлось и там все осматривать. На кухне я нашел нору.
— Вот, — сказал я строго, — а говорили нет крыс.
— Эта дырочка? — закричал старичок. — Из нее никогда не вылазила крыса.
Я заглянул еще в ванную и в какой-то чулан: нигде никто не прятался. Я, впрочем, и не ждал.
