Но этот так и не обернулся и, дойдя до угла, перешел по диагонали широкий проспект. На проспекте было довольно людно, но не слишком, без толчеи, и я издали увидел, куда он направляется. Он взял немного правее противоположного угла, к трехэтажному дому с фактурной рустовкой, с карнизом по второму этажу, с наличниками вокруг окон — обычный дом второй половины прошлого века: он когда-то был выкрашен охрой, но краска от времени поистерлась, пропиталась уличной пылью — и дом золотился. С левого угла до недавних пор, видимо, помещалась овощная лавка, но вход в нее был заколочен, а окна замазаны мелом, там на одном из окон была пальцем прочерчена непонятная надпись ТНОМЕР; справа была парикмахерская, в том помещении тоже был ремонт, однако тени от сорванных букв ясно читались и там, и там. Посередине была парадная дверь, резная, неоднократно крашенная и облупившаяся до нижнего слоя. Рядом с дверью на золотистой стене темный след от какой-то таблички. Вдоль замазанных мелом витрин темноволосая женщина в ярко-красных брюках шагнула навстречу мужчине с рюкзаком за плечами, и девочка в клетчатом комбинезоне бросилась от него и, подпрыгнув, обхватила женщину тоненькими руками за шею и повисла на ней. Мой незнакомец прошел между ними и исчез в обшарпанной двери — и мужчина, сделав два шага к женщине, наклонился, чтобы что-то поднять. Дверь захлопнулась.
Я в нерешительности остановился перед дверью. Несколько секунд я стоял, не зная, что делать, потом взялся за ручку, потянул на себя дверь, еще секунду помедлил и вошел. И входя, я успел услышать, как наверху, кажется, во втором этаже, кажется, слева щелкнул ключ в замке. Я остановился у подножья широкой истертой лестницы — она двумя маршами поднималась к обширной, огражденной чугунными перилами площадке и от нее разветвлялась еще на две. Две двери на этой площадке и две, наверное, на третьем этаже. Какая тишина в этом доме. И мне показалось, что никто не откроет на мой звонок. Я подошел к этой двери. Рядом с ней, как и у подъезда, остался след от какой-то таблички. Вокруг звонка венчиком завернулась сухая серая краска. Я нажал, прислушался — тихо. Еще раз нажал, подождал — ни шороха. Я надавил звонок что было силы и держал так долго, но в ответ опять ничего. Я отпустил кнопку. Может быть, здесь не работает звонок? Я колочу кулаками в закрытую дверь — нет, ничего. Я отошел к окну.
Длинное трехэтажное каре замыкало асфальтовый двор. На ярком асфальте резкая тень от противоположной стены лежит неподвижно, и ни одна дверь не выходит во двор — только окна, но в них не видно движения. За ржавой крышей зеленый вал бестрепетных крон, как будто он набежал и застыл. Что там — сад? Что там за сад? Во дворе какой-то голый порядок, не то казарма, не то тюрьма, а там, за тюрьмой — сад.
