Он замолчал.
Карточки лежали на столе, а инсценировка была идеей охранников, вовсе не менеджера или певицы, хотя они оба горячо поддержали ее — им все еще казалось, что это игра. Все это особенно понравилось певице — она, по словам менеджера, была просто в восторге. Еще бы, такая реклама! Можно было бы подключить к этому телевидение, но план взять убийцу с поличным появился позже, уже после того, как группа уехала, да и вообще, зачем привлекать лишних людей? Это всегда усложняет исполнение, появляется всякая несогласованность в действиях, хотя, конечно, это было бы очень эффектно.
Черная, очень четкая тень, плоская, как вырезанная картонная фигурка, появляется в светлом, почти белом прямоугольнике. На секунду застывает на экране. Сердце не бьется, и время остановилось, и тонкая, прочная нить протянулась над улицей — глаз в глаз. Сухой треск выстрела, и силуэт исчезает. Эффектно.
— Да, — сказал я. — Особенно, учитывая результат.
Молодой человек помрачнел и сник.
— А кто, вообще, пригласил телевидение? — спросил я.
Это было неизвестно. Что не агенты, это точно: агенты сами были неприятно удивлены, когда комментатор и вся его группа появились на чердаке.
Карточки лежали на столе, и на одной из них было напечатано:
ГАЛИФАКС
охранно-детективное агентство
На второй — то же самое, и внизу, помельче:
Николай Андреевич Бреннер
— Но ведь откуда-то он узнал это? — спросил я, пристально глядя на менеджера.
Менеджер побледнел. Я догадался, о чем он думает: это было то, что его “крыша” могла поставить ему в вину.
— Честное слово, это не я, — прошептал он. — Я понимаю: первое подозрение падает на меня, конечно, я — менеджер, реклама и тому подобное...
Беда в том, что комментатор подумал то же самое: реклама, менеджер хочет поднять престиж певицы, достал где-то винтовку...
— Так кто же ему сообщил? — спросил я. — Может быть, Инга?
— Исключено, — ответил он. — Она бы без моего ведома ничего не сделала?
— Тогда кто же?
Он только что-то простонал в ответ.
— Убийца, — сказал я.
Он отшатнулся, с ужасом посмотрел на меня.
— Убийца, — повторил я, — это сделал убийца.
Он с облегчением вздохнул. Наверное, он сначала принял “убийцу” на свой счет. Я смотрел на него. “Мы хотим одного и того же”. Воображаемая реплика из воображаемого диалога. Убийца придумал простой и удобный способ: он договорился с жертвой.
Кажется, до него это начинало доходить.
— Боже мой, — прошептал он, — Боже мой! Значит, мы все действовали по его сценарию. И Инга.
