— Голубей кормите? — спросил Исайя Андреевич, хотя и сам видел, что Марья Ильинична кормит голубей.
— Каждое утро кормлю, — нехотя отвечала пожилая женщина. — Что еще одинокой вдове делать?
— Вдове? — переспросил Исайя Андреевич. — Как «вдове»?
— Вдове, — недовольно сказала старушка. — А как меня еще называть? Мужа похоронила, двух детей в Ташкенте имею, — кто же, как не вдова?
— Как же? — сказал Исайя Андреевич, озадаченный таким поворотом, — Да вы разве не девушка?
Старушка посмотрела на Исайю Андреевича поверх очков, отодвинулась немного.
— Вы — что? Вам что, товарищ, надо?
— Да нет, но вы же сами...
— Что «сама»?
— Ну, вчера, — Исайя Андреевич затруднился на секунду. — Ведь вчера вы совсем противоположное говорили.
— Я? Что-то не припомню, — женщина собрала губы, как сухофрукт.
— Но ведь не кто-нибудь, вы же сами мне эту историю доверили.
— Вчера? Послушайте, как вас зовут?
— Исайей Андреевичем, — сказал Исайя Андреевич, уже немного привыкший к странностям своего предмета, — Исайей Андреевичем, вы же знаете.
— Не помню, — сказала старушка. — Тут много разных, кому делать нечего.
Исайя Андреевич от чувств засопел.
— Знаете... — возмущенно начал Исайя Андреевич.
— Да-да, — едко сказала старушка, как бы намекая на что-то нехорошее, — много тут всяких. Один на днях так прямо на квартиру приглашал, а с виду — порядочный человек.
— Так это же я приглашал! — возмутился Исайя Андреевич. — Но я же...
Старушка быстро взглянула на Исайю Андреевича.
— Нет, — уверенно сказала старушка, — тот не еврей был.
— Но ведь я тоже не еврей, — сказал растерянно Исайя Андреевич, — я коренной ленинградец, и родился я в Петербурге.
— Ну как же не еврей? — сказала старушка. — Исаак.
— Во-первых, не Исаак, а Исайя, — поправил Исайя Андреевич, — а во-вторых...
— А во-вторых, говорю, что не вы, значит, не вы, — резко сказала старушка. — Другой был, тоже шустрый. Да и вообще, я — не про вас, я — без личностей.
— Но это же я был, только...
Старушка опять посмотрела:
— Нет, не вы.
— Просто я по-другому одет был, вот вы и...
— Ну, и тем хуже, — сказала старушка, — нечем тут похваляться. Как вас, говорите, зовут?
— Исайя Андреевич, — автоматически повторил Исайя Андреевич.
— Так вот стыдно, Исайя Андреевич.
— Но Машенька!..
— Я вам не Машенька, — сказала Марья Ильинична.
— Извините, пожалуйста, я ведь по старой памяти.
— Да-а, память не та стала, — согласилась старушка, — никуда стала: что когда было — ничего не помню. Одни только лотерейные билеты помню.
