Он был ошеломлен.
– Да что ты такое говоришь! Как бы я смог любить тебя, не понимая?
– Я тебя ни в чем не обвиняю, наверняка во всем этом есть и моя вина… Я поддерживала миф, общаясь с тобой, всегда скрывала грусть, усталость, раздражение и даже мечты… В последнее время я ежечасно сражалась за то, чтобы тебя удержать, чтобы постоянно соблазнять тебя, чтобы не превратиться для тебя в рутину. Специально для тебя я играла роль танцовщицы. И в результате все это обернулось против нас…
– Не говори так…
Придется мне признаться в том, что мучило меня после падения.
– Когда я порвала связки, ты никак не поддержал меня, а я ведь на это надеялась… Я чувствовала себя совсем одинокой, Эмерик. Ты, конечно, был сбит с толку: ты видел меня совсем не такой… И вдруг обнаружил, что я не только учительница танцев, которая всегда в форме. Если бы ты любил меня так, как мне казалось, ты бы сделал все, чтобы помочь мне, ты бы обязательно понял, что я отчаянно нуждаюсь в тебе. Но ты и пальцем не шевельнул. И после этого наши отношения усложнились…
Мы не отрывали друг от друга глаз, я ощущала, как мои наполняются слезами по мере того, как все представало передо мной в новом свете. В его взгляде мелькали сомнение и печаль. Нас прервал официант, он принес тарелки, поставил их перед нами и подробно отрекомендовал каждое блюдо, а я не поняла ни слова из его пафосной речи. Мне было больно – за нас, за Эмерика, за наш роман. Я взяла вилку автоматически или из соображений приличия, Эмерик сделал то же самое. Заставила себя проглотить несколько кусочков, но это далось мне с трудом. Отказавшись от дальнейших бесплодных попыток, я положила на стол вилку и нож. Эмерик резко оттолкнул свою тарелку.
– Извини, что разочаровал тебя… но скоро этот этап окажется позади?
– Может, да, а может, нет… Я должна решить, что буду делать со своей жизнью.
Он побледнел, озабоченно выгнул бровь.
– Как это?
– Я ничего не выстроила, ничего не создала, последние три года я только и делаю, что жду тебя.
– Не понимаю…
– У меня нет семьи, нет ребенка и никогда не будет.
– Но…
– Этим летом мне исполнится сорок лет, я упустила свой шанс… Тебе это известно не хуже, чем мне. Я устала.
– А как же мы?
– Мы…
– Я люблю тебя, Ортанс. Ты же это знаешь?
Я никогда не подвергала сомнению его чувства, по-своему он меня любил, но сообщал об этом словно об итоге некого логического построения. Я тебя люблю – ты остаешься…
– Да, но… хватит обманывать себя, Эмерик. Будь честен с самим собой. Ты должен поразмыслить …
