– Над чем?
Я схватила его руки. Ему тоже нужно повернуться лицом к реальности.
– Осталось ли в твоей жизни место для меня?
Он отвел глаза:
– Как ты можешь спрашивать?
Он ответил машинально, просто потому, что, не умея сдаваться, должен был бороться до конца.
– Я хочу тебе кое-что сообщить, – сказала я.
– Слушаю тебя …
– Я попробую принять решение без оглядки на тебя, только ради себя самой, ради моего будущего…
– Понимаю.
– Не упрекай меня, как ты упрекнул меня за то, что я уехала и стала сдавать комнаты, предварительно не посоветовавшись с тобой.
Эмерик поднялся и пошел в зал расплачиваться. Несколько минут спустя он протянул мне руку, и я вложила в нее свою. Он помог мне подняться, обнял за плечи, прижал к себе. Я потеснее прильнула к нему и обхватила за талию.
– Извини меня за ту боль, что я причинил тебе в последнее время. Мне кажется, я так же растерян, как и ты…
Ну вот, он наконец-то готов поделиться своими вопросами и сомнениями.
– Посмотри на меня, Ортанс.
Я посмотрела.
– Не могу себе представить, что ты уйдешь из моей жизни… Ты еще меня любишь?
– Конечно, я тебя люблю… И буду любить всю свою жизнь. Но, к несчастью, этого не всегда достаточно.
Его челюсти сжались.
– Мы снова обретем друг друга, – произнес он едва слышно.
Он проговаривал это снова и снова, чтобы убедить и себя, и меня заодно. Я даже не была уверена, что он слышит и понимает собственные слова. Они повторялись и повторялись, словно музыкальная фраза на поцарапанном диске. Он еще раз сжал меня в объятиях, на его лице читалась боль, а я быстро сморгнула слезы.
Когда мы вернулись, в “Бастиде” как будто все спали, включая Элиаса. Стоило нам выйти из машины, и наши руки соединились.
– Когда ты завтра уезжаешь?
– На рассвете.
Мы поднялись в комнату, и он сразу сложил чемодан. Я закрылась в ванной. Смыв косметику и почистив зубы, я несколько секунд собиралась с духом, а потом все же встретилась взглядом со своим отражением в зеркале. Мне показалось, что я за вечер постарела или, может даже, обрела зрелость. Я была измотана, но при этом совсем не хотела спать. Я разделась, натянула пижамные шорты и майку. Не хочу я заниматься любовью по обязанности. Я надеялась, что одежда послужит барьером и поможет мне высказать свое нежелание. Эмерик дождался, пока я выйду из ванной, и занял мое место. Я выключила свет и легла. Вскоре он присоединился ко мне, обнял меня за талию и притянул к себе. Я всхлипнула и повернулась в его объятиях, изо всех сил вцепившись в него. Мы провели ночь, прижавшись друг к другу, я почти все время обливалась слезами, а у него осунулось лицо, и он впивался пальцами в мою кожу, будто хотел удержать меня и превратить в свою пленницу. Мы обменялись несколькими поцелуями, вот и все.
