Он слабо запротестовал:
– Мне просто хотелось бы отплатить вам тем же.
– Это ни к чему, я вам уже объясняла.
– Не знаю, скажите… Может, пока я здесь, я бы мог помочь вам с ремонтом?
Он не только странный, но еще и жуть какой упрямый!
– Речи быть не может, вы и так выкладываетесь по полной у Матье, не хватало, чтоб вы еще и вечером вкалывали!
– Но если я как раз этого и хочу, – произнес он решительно и в то же время едва ли не весело.
– В любом случае в сезон ремонтом не займешься, не хочу беспокоить гостей.
– И все-таки подумайте, вдруг я что-то могу сделать?
Мне удалось освободиться от его давления, я отпила вина и сразу, естественно, подумала о репетиционном зале.
– Вам что-то пришло в голову? У вас на лице написано.
Я заворчала, борясь с подступающим смехом. Сперва упрямец, теперь прозорливый и все подмечающий наблюдатель.
– Постройка, в которую вы заходили прошлым вечером.
Он нахмурился, показывая, что не понимает, о чем я.
– Ну вы знаете… когда… когда мы пришли к компромиссу насчет вашей комнаты.
Его рот изогнулся, изобразив едва заметную кривую ухмылку.
– Забавное понимание компромисса… Однако должен признаться, что не обратил особого внимания на это помещение. Покажите мне, и я скажу, смогу ли им заняться. Годится?
– Договорились.
Он встал, оставив бокал, к которому едва притронулся, и с подозрением покосился на меня. Я не шелохнулась.
– Пойдемте?
– Да, конечно, пошли.
У меня было какое-то странное чувство: никогда бы не подумала, что кто-то, кроме папы, может приводить в порядок этот зал, такой дорогой моему сердцу. Я не успела взвесить все за и против, все произошло слишком быстро. Мне, однако, не следовало капризничать: он предлагает помощь, я не имею права отказываться. В то же время, согласившись на нее, я не смогу следить за каждым его шагом, за всем наблюдать, проверять, контролировать, как я делала бы, если бы наняла мастера.
Элиас шагал, засунув руки в карманы, в нескольких метрах от меня.
– Для чего это предназначено? – спросил он, когда я открыла большое окно в пол.
– Это танцевальный зал.
Я зажгла свет и повернулась к нему лицом. Он прошел вперед, осмотрел стены, зеркало, перекладину станка, потрогал ее, потом переключил внимание на меня. Впервые я прочла на его лице любопытство.
– Вы танцовщица?
– Да, точнее… преподаю танцы.
– Здесь?
– Нет.
– Вы сейчас не используете зал из-за своего голеностопа…
“К сожалению, нет”, – чуть не крикнула я.
– Его уже больше четырех лет не приводили в порядок.
