Я на мгновение оторвалась от корявых строчек, догадавшись, что сейчас он заговорит обо мне. Но теперь, когда я уже столько прочла, почему бы не дойти до конца.
Она знает, она задавала мне вопросы, это нормально. Я бы на ее месте поступил так же. Она сражается с любопытством. Но мне не кажется, что она стала относиться ко мне по-другому. Она просто готова на все, лишь бы я остался помогать ее другу, даже предложила снизить плату за комнату. Сколько денег она из-за меня теряет, подумать только! Ну что ж, я готов принять ее щедрое предложение, не собираюсь капризничать. Да, я вызываю у нее любопытство, но и я тоже задаю себе вопросы насчет нее. Как она очутилась в этом громадном домище? Что может делать здесь одинокая женщина? У нее озабоченный, временами грустный вид. Не могу не наблюдать за ней издалека, она часто кажется растерянной или витающей в облаках. Наверняка я никогда не узнаю почему. Мне нужно любой ценой поскорее отдалиться от нее, от ее друзей.
Я закрыла тетрадь убежденная в том, что Элиас может исчезнуть в любой момент.
Этим вечером после ужина я устроилась в саду. Было тепло, и мне захотелось насладиться одним из благодатных вечеров, которые с каждым днем становились длиннее. Я блаженно смаковала каждый глоток воздуха. Цвела лаванда, и ее аромат накатывал волнами, успокаивающими душу. Небо было окрашено в теплые вечерние тона, делавшие его сияние еще более нежным. Я поглубже уселась на диване и любовалась открывающимся передо мной пейзажем, прихлебывая вино. Как мне раньше удавалось так долго, на протяжении всего года, обходиться без этого? Ответ очевиден. Даже отпуск я чаще всего проводила в Париже, чтобы не расставаться с Эмериком. Если задуматься, вся моя жизнь строилась вокруг него. “О нет, не уезжай, мне будет плохо без тебя!” – говорил он, когда я упоминала о возможной недельной поездке, и я легко, слишком, пожалуй, легко уступала. Мне всегда нравилось, что он имеет надо мной власть, нравилось, что он мной распоряжается. Меня поддерживала мысль, что я не одна и что я живу для него. Однако факты свидетельствовали о другом: в действительности я была целиком и полностью подчинена ему. Сам он никогда не стеснялся уезжать, если хотел, и не имело значения, как долго мы не увидимся. Если вдуматься, решив провести какое-то время в “Бастиде”, я едва ли не впервые поступила вопреки его желанию, и мой поступок смутил даже меня. Как будто я отбросила привычные ориентиры. До того звонка, когда его дочка вмешалась в наш разговор, он вообще не давал о себе знать. А я опять привычно терпела и ждала, грустя и теряя надежду.
