Только я кое-что заметил. Я уже упоминал, что не знал Винса или Пола так, как я знал Ларри. Ларри казался лучше остальных только потому, что я недавно виделся с ним. Сейчас я увидел Винса. И понял, что хочу, чтобы и Винс не вернулся домой в деревянном бушлате.
— Давай возвращайся живым и здоровым, — сказал я. — Ладно?
— А то, — хмыкнул он. В нем не было заметно ни малейшей нервозности. — А знаешь, я ведь за тебя на это иду.
Вот уж, казалось, совсем неуместное высказывание.
— За меня?
— Да. За тебя и за всех других, кто был в тех башнях.
— A-а. Точно. Понял.
Я не мог не подумать о мирных афганских гражданах, которым суждено непременно погибнуть. Мирные граждане всегда гибнут. Наряду с молодыми людьми в военной форме. И я подумал: «Не делай этого за меня». Только я поумнел и промолчал. Ни слова не сказал о бессмысленности этого. Я постигал науку жизни.
Просто пожал Винсу руку и снова побежал.
Какое-то странное выдалось утро.
Мы поужинали, и я только закончил мыть посуду. Посмотрел вокруг и понял, что не знаю, где Бен. Заглянул в телегостиную. В его спальню. Бена нет.
— Бен? — позвал я, находясь уже на грани паники.
Никакого ответа.
Заглянул в ванную. Бена нет.
Нашел его в гостиной. Слава богу. И впервые вздохнул свободно за долгое время.
— Брат, ты почему не отзывался?
— Что?
— Я тебя звал.
— А-а.
Я пошел туда, где он стоял. Перед камином. Стоял и не сводил глаз с полки, так же, как и я в первую ночь своего возвращения. Я раздумывал о рождественской деревне. А о чем раздумывал Бен?
Подойдя ближе, я заметил, что нет фотографии мамы с папой. Но отыскал ее. Всего долю секунды спустя. У Бена в руках. Я вытянул руку и положил ее ему на плечо, но он стряхнул ладонь, отдалившись от меня. Это меня обидело. Я не был готов к тому, что это меня заденет.
— Ты тоскуешь по ней, — произнес я. — Да?
Он долго не отвечал. Я уже решил, что он так и не ответит. Бен не отрывал глаз от фото.
— Она не вернется, — проговорил он. — Так ведь?
Я от души и глубоко вздохнул.
— Вернулась, если бы могла, братишка. Но она не может. Никак, — еще одна долгая пауза. Потом я сказал: — Послушай. Разве не пора смотреть мультики, которые так тебе нравятся?
— Не знаю.
— Уже полседьмого. Разве не в это время их начинают показывать?
— Наверно.
— Хочешь, вместе посмотрим?
— Наверно.
Бен неспешно пошел со мной к телевизору, все еще сжимая в руках фотографию. Я усадил его в большое мягкое кресло.
— Какой канал, дружище?
— Не знаю.
Я понимал: оставь я его один на один с телевизором и пультом, он бы нашел мультики. Только я не хотел с ним спорить. Вот и принялся искать программу передач.
