— Почему мне ее не видеть? — выл он.
— Бен, я…
— Скажи ты мне, почему я не смогу ее видеть, братишка. Почему мне ее не видеть?
И это стало второй быстрой переменой. После расхаживания по квадрату — заезженная пластинка. Стоит Бену сорваться настолько, чтобы повторять один и тот же волнующий вопрос более двух-трех раз, как у него, похоже, заклинивало коробку передач. Переключать скорости на какое-то время оказывалось невозможным.
Мне предстояла долгая ночь.
«Блестяще, Рассел, — подумал я. — Ты наверняка шикарно с этим справишься».
Не совсем ясно представляя себе, как такие ситуации разрешались прежде (каждый этап я вспоминал по ходу дела), я вскочил и попытался остановить Бена. Встал напротив брата так, чтобы ему пришлось прекратить свое маниакальное расхаживание по квадрату, иначе пришлось бы сбивать меня с ног, словно кеглю.
Потом я оказался на ковре и, глядя в потолок, гадал, насколько сильно я потянул мышцу, больно пульсирующую в спине.
Он не ударил. Даже не столкнул меня с пути. Он просто не остановился.
— Брат, — сказал я, умеряя его панику. — Остановись.
— Но почему я не смогу ее видеть?
Я выбежал из телевизионной в гостиную, где постарался хорошенько отдышаться. Все равно мне было слышно, как он повторял тот же самый вопрос. Раз за разом. И еще раз. И еще раз.
Что же мы с мамой делали когда-то?
Н-да. Ответ я знал. Мы не делали. Она делала.
Потом меня пронзила странная мысль. Вот, я уговариваю Бена открыться чувству того, что мама с ним. А готов ли я сам испробовать лекарство, которое предписываю другому?
— Хорошо, мам, — сказал я. — Что ты делала?
Отметьте тот факт, что я на сто процентов настроил мозг на этот вопрос. Потому что я ничего не забываю. Стало быть, если я этого не знал, то только оттого, что еще не пробовал вспомнить.
— Печенье, — выговорил я вслух.
Когда Бена заклинивало, наша мама пекла печенье. И вспышка гнева у Бена длилась примерно столько, сколько времени занимало у нее испечь его и дать выпечке немного остыть. А потом она приносила Бену печенье и говорила: «Смотри, милый. Печеньки». И к тому времени он уже уставал, находившись, и если удавалось его отвлечь, то замкнутый круг прерывался. И печенья всегда хватало для отвлечения.
Была одна загвоздка. Я не знал, как готовить печенье.
— Что скажешь, мам? — вопросил я.
И тогда еще кое-что пришло на память. Когда мы были маленькими, мама делала печенья с нуля. Но позже, когда у нее хватало забот из-за ухода за Беном, она отказалась от того, чтобы месить тесто самой. И вместо этого перешла на готовое, которое продается в супермаркете, такие сырые колбаски из теста. Поскольку в любом случае разницу Бен различать перестал.
