— Может быть, такой момент ему выпал. Домой его привезут. Если понадобится его отрезвить, ты это сделаешь. Жизнь пойдет дальше.
Я смотрел в окно в ожидании того, когда сознание переварит ее последние слова. Неужто жизни и в самом деле достаточно известно, чтобы она шла дальше? Даже после всего этого? Есть ли вообще жизнь после осуждения Назира? Одолеем ли мы это когда-нибудь? Будем вспоминать это и смеяться? Или по крайней мере не плакать? Никак не мог заставить себя спросить, думала ли она когда-нибудь о том, чтобы выйти за меня вопреки желаниям отца, а то и без его благословения. Ничего себе вопросик женщине, которую знаешь чуть больше двух месяцев.
— Ты куда подевался? — спросила Анат. Тихо. Интимно.
— Прости. Поговори со мной о чем-нибудь, не имеющем отношения к Бену. Расскажи мне, почему ты позвонила.
Долгое молчание.
Потом она произнесла голосом, едва отличимым от шепота:
— Я воображала себе.
— О! Расскажи мне об этом. Прошу тебя.
— Я воображала, как пришла к тебе и сказала: «Запри входную дверь». А потом прошла и легла с тобой в постель, и мы не отпускали друг друга всю ночь.
— Тогда я должен лечь в постель. А я сижу в ожидании Бена.
— Мне же нельзя, — выговорила она. — Ты же знаешь, что мне нельзя.
— Боишься, что он узнает?
— Может быть. Может, узнает, может, не узнает. Не поэтому.
— Почему же?
— Потому, что, думаю, если мысленно пройду через это, то, возможно, не быть мне больше девственницей.
Я почувствовал, как вздыбились волоски у меня на руках и на затылке.
— Я не сделаю ничего, чего бы ты не хотела. Ты знаешь это. Я дал слово.
— Так ведь я не давала. Я такого слова не давала.
Почти минуту ни один из нас ничего не говорил. В буквальном смысле минуту. Дыхание мое усилилось, и я думал, не было ли ей его слышно.
Потом она заговорила:
— Бери телефон и ложись в кровать.
— Хорошо.
Я сделал, как было велено. Разве что на самом деле у меня не было кровати в этой части страны. Пришлось воспользоваться маминой.
Я скользнул под одеяло.
— Сделано. Что теперь?
— Просто положи телефон прямо рядом с лицом. Прямо там, где тебе хотелось бы, чтобы было мое лицо. Теперь расскажи мне что угодно, о чем тебе хочется мне рассказать. Что угодно правдивое. Расскажи мне, что бы ты рассказал, будь я там с тобой.
Я застыл. Не в силах ничего выговорить. А ну как скажу я ей, что люблю ее, а она подумает, что я умом тронулся? Или ответит, что я никак не мог полюбить за такой краткий срок.
Молчание затягивалось.
