Комната Базальтова. Хозяин её всё так же пишет за своим столом, но одет он уже не в свой домашний халат, а в платье приличное и строгое. На столе перед ним горят свечи. Большая часть квартиры погружена во мрак.
Базальтов. Где же Трифон? Скоро ли он принесёт столь нужных мне лягушек? (Снова пишет и пишет.) Уж не случилось ли с ним беды какой? (Принюхивается.) А?.. Что?.. Чем-то запахло… у кого-то что-то случилось на кухне!.. Но нет! Запах не кухонный, а химический… Пахнет серою и смолою…
Отмахиваясь от назойливых облаков белого дыма, к нему сзади подходит Трюффель. Почтительно покашливает.
А?.. Кто вы?!
Трюффель. Приношу тысячи извинений, что явился без стука. Но дело моё чрезвычайной важности, не терпящее отлагательств.
Базальтов. Но как вы могли проникнуть сюда? Ведь всё было заперто, вроде бы…
Трюффель смотрит на него и молчит. Лицо − каменное.
Или я не запирал?.. Живя в Ростове-на-Дону, нужно всегда запирать двери и даже окна… (Пытается рассмеяться − не получается. Сам себе.) Что это со мною? Ведь я и с турками воевал, и на дуэлях стрелялся − и нечего… А тут − словно бы какой-то ужас подступает к моему горлу… (Громко.) Простите, с кем имею честь? (Почтительно и настороженно встаёт.)
Трюффель. Позвольте представиться: Трюффель. Мефодий Исаевич Трюффель. Чиновник по особым поручениям. Только что из Лондона.
Базальтов. Пожалуйста, садитесь. В свою очередь и мне позвольте представиться: Евгений Иванович Базальтов, дворянин.
Трюффель(тихонько и с презрением). Частно практикующий дворянин.
Базальтов. Простите, вы что-то сказали, я не расслышал.
Трюффель. Нет-нет… Ничего. Это вам показалось.
Базальтов. Странно… А впрочем, здесь, вероятно, какое-то недоразумение, и вы − не ко мне.
Трюффель. Я именно к вам, господин Базальтов. (Доставая бумаги из своего портфеля.) Я имею честь вручить вам эти документы.
Базальтов(сам себе). Неужели опять из полиции?
Трюффель. Они содержат весьма важное известие. Постарайтесь при его получении сохранить самообладание. А равным образом и рассудок.
Глаза Базальтова расширяются от ужаса. А тут, как на грех, откуда-то из соседней квартиры доносятся звуки музыки − леденящие и непостижимые для простого смертного. Базальтов ждёт чего-то жуткого, рокового, непоправимого. И − не зря. Не зря. Ох, и не зря же!
