Закончив, я тихо прошел на кухню через темный коридор. Астра все что-то разглядывала в зеркале воды; наклоняя голову и слегка встряхивая челкой. Услышав мои осторожные шаги, она выпрямилась и словно очнулась, глядя сквозь меня удивленными припухшими глазами.
— Знаешь, я видела один сон. До войны еще… а вспомнился только сейчас. В саду был старый колодец; мы часто ходили туда, но никогда раньше его не видели. Сырой, темный, и с водой, как будто в ней масло развели. Я смотрела в него и, наверное, заснула. В жару вода красноватая, застывшая, как зеркало. А в зеркале — сухая земля или песок, на котором стояли дома и заводы с трубами. Долго объяснять… но я поняла, что вижу Город. Не наш, но очень похожий. Двойник. Ну, помнишь, я рассказывала…
— Крыжановская!
— Да. А потом подошел человек. Неизвестный. Но мне казалось, что мы знаем друг друга очень давно. Почему-то он был одет по-зимнему. Телогрейка с крупинками снега… А под ней странная такая одежда из мешковины. Как у юродивого с картины, только еще и с узорами.
— Какими узорами?
Объяснить принцесса не смогла, только расчертила пальцами воздух замысловатым интегралом. Несколько мгновений, позвякивая дужкой ведра, она рассматривала меня, словно что-то припоминая. И тут же прикрыла глаза.
— Совсем не помню его лица. Это удивительно: он был дорог мне и близок сразу. Андрей, а у тебя нет…
— Рогожи с расписными картинками? Нет.
В приоткрытое окно несмело громыхнуло и Астра, со вздохом, принялась возиться со щеколдой.
— Извини, но рубище не ношу, это пройденный этап моего тяжелого детства.
Не ответив, Астра рассматривала меня потемневшими от влаги глазами. Мне даже неловко стало несбывшихся ее ожиданий, словно я разбил тот волшебный сон, где за прикрытой дверью ожидала снегурочку желанная тайна. Но выяснилось, что сон тот прервал не я, а фиксатый гопник с колючей фамилией Ерохин.
— Да что ж это такое, а?! — возмутился я громко. — Везде этот Ероха с тобой. Признавайся, наконец, было у вас что-то?!
— Ты ревнуешь! — расплылась в улыбке снегурочка. — Ты ревнуешь и злишься, хотя знаешь, что у меня ни с кем не было ничего.
— Надоели вы мне оба, — буркнул я, открывая бутылку «массандры-1924». — Хороша парочка — кобель да ярочка…
Кажется, она хотела что-то ответить, но вдруг потянула к себе темную бутылку.
— Андрей, смотри, это ведь день, когда я родилась.
Серая наклеенная бумажка.
Дата на ней — 24 09.1924.
И слова принцессы:
«Мы не будем сейчас ее допивать. Через год, в день моего рождения, мы поженимся и снова откроем ее. Разольем в бокалы вино, и ты разобьешь пустую бутылку на счастье. И после этого мы не расстанемся никогда».
