Все-таки скорей бы прислали нового начальника. Конечно же, она достойна этой должности, но отвечать за все одной — нет, это выше ее сил. Вот кого только еще пришлют? С прошлой начальницей, которая заболела аппендицитом, Таисия Семеновна не ладила. Впрочем, она ладила мало с кем из воспитателей. Все они недостаточно требовательны и принципиальны к себе и детям. Все думают о чем угодно, только не о детях…
Тут над головой прошуршала летучая мышь, и это окончательно вывело из себя бедную Таисию Семеновну. В этом злополучном лагере она впервые в жизни столкнулась с этими тварями. Они возмущали Таисию Семеновну самим фактом своего существования.
Утро было солнечным, день опять обещал быть знойным. Вчера целый день ждали грозу. Вдали грохотало, но гроза так и не состоялась. После обеда порыв грозового ветра, горячего и душного, как из пасти громадного чудовища, налетел и слегка окропил раскаленный песок рассеянной и тонкой водяной пылью, но гроза опять прошла стороной и не принесла долгожданной разрядки, опять обманула их ожидания. Утренняя прохлада быстро растаяла, жара прибывала горячими, знойными волнами, будто и правда совсем рядом, за этими невозмутимыми и прохладными на вид соснами, горячо дышал громадный разъяренный зверь. В беловатом мареве будто плавилось небольшое, побелевшее от гнева солнце.
Лагерь только что позавтракал и теперь ждал воспитателей, чтобы идти на море купаться.
На большой крытой веранде мальчик Слава рисовал свою очередную стенгазету. Он добровольно взял на себя эту общественную нагрузку, потому что умел рисовать и к тому же любил побыть один, в стороне от шумных лагерных игр и затей. Он сидел за столом, задумчиво разглядывая чистый лист бумаги, и с тайным раздражением ощущал на себе пытливый и настойчивый взгляд своего друга Зуева, который в свободной позе, разместившись на подоконнике открытого окна, делал вид, что следит за уборкой территории лагеря, а на самом деле исподтишка наблюдал за ним, Славой. Славу давно угнетало это постоянное пытливое внимание нового друга. Нельзя сказать, чтобы этот друг его чем-то не устраивал, наоборот, о таких друзьях можно только мечтать: сильный, смелый, справедливый. Еще совсем недавно Слава и сам мечтал о таком друге. Совсем недавно, но только не теперь. Наверное, эта детская мечта осуществилась слишком поздно, и Слава устал ждать и надеяться, только теперь он уже не нуждался в друзьях. Он любил свое одиночество и дорожил покоем и тишиной, потому что того и другого в его жизни было явно недостаточно. Их городская квартира всегда была набита людьми, праздными, шумными и суетливыми, и даже в собственной своей комнате Славе редко приходилось быть одному. Постоянно ему подселяли то сестренку, то какого-нибудь бездомного актера, то домработницу, то еще кого. Он и в лагерь-то поехал, чтобы наконец побыть одному, подумать и сосредоточиться. Он понимал, что лагерь не вполне подходящее для этого место, но на даче было еще хуже. Там постоянно толкался праздный, настырный народ, да и обязанностей по дому набегало достаточно, но главное — это непрерывная болтовня… Нет, в большом чужом коллективе легче остаться незаметным, чем в семье. Можно на худой конец прикинуться идиотиком. В прошлую смену ему это почти удавалось, никто к нему не приставал, никто его не трогал, и если бы не эта неожиданная дружба… Нет, он, Слава, ничего не имеет против этого мальчишки, но больно разные они люди. Втайне Слава надеялся, что, когда прибудет новая смена, Зуев найдет и выберет себе более подходящего друга, но этого не случилось. Зуев остался верен ему.
