Лиля опять услышала противный скрежет металлических ножек по полу, затем шаги, после чего дверь открылась и сразу же захлопнулась. Она скрючилась под одеялом и даже прикусила его край зубами, чтобы не закричать от отчаяния и страха. Похоже, у нее не только не выйдет спасти дочь. У нее есть все шансы потерять саму себя.
* * *
– Матвей, садись в машину, – уже не сдерживаясь, рявкнул Кирилл.
Настроение было гаже некуда, ночь он провел без сна, пил кофе и даже достал сигареты, к которым не прикасался вот уж пару лет, заметив, как кожа посерела, а лицо прорезали тонкие морщинки.
С утра все пошло не так. На улицу стеной рухнул дождь, Гоша отказался есть бутерброд, который соорудил отец, Матвей молчал и сверлил его взглядом, действуя на нервы, а теперь вот стоял возле машины и отказывался в нее садиться.
– Где мама? – повторил Матвей вопрос, не обращая ни малейшего внимания на дождь, уже пробравшийся под одежду.
Вчера мама уехала куда-то с отцом, после чего тот вернулся один. Матвей легко сопоставил это с визитом психиатра и тем шокирующим заявлением, которое сделала мать. Но он отказывался верить в то, что отец отправил ее в больницу.
– Матвей, у меня совещание через полчаса, я не могу опоздать, и так неприятностей куча, – уже не сдерживаясь, заорал Кирилл. Тонкое красивое лицо исказила гримаса гнева, на лбу запульсировала вена. Шерстяное пальто промокло насквозь.
– Где мама? – снова уперто поинтересовался Матвей, и Кирилл с трудом сдержал желание ударить сына.
– Мама у подруги, – процедил он.
– Папа, мне холодно, – заныл из машины Гоша, и Кирилл, не сдерживаясь, захлопнул дверь салона.
– У какой подруги, папа? У мамы нет подруг. – Матвей уставился отцу прямо в глаза, и Кирилл вздрогнул. Копия мать. Их всегда связывали особые отношения, та тонкая, но удивительно прочная связь, которую не в силах порвать даже родной отец. Иногда Кирилла это бесило, и он налетал на Лилю, требуя, чтобы та перестала бесконечно опекать пацана и дала ему возможность расти мужчиной, но жена успешно игнорировала нападки. Ее глаза всегда зажигались особым светом, когда она смотрела на Матвея, и ради него она была готова на все.
– Появилась, – буркнул Кирилл, – мама живой человек, может она от нас отдохнуть?
– И когда она вернется?
– Матвей, давай ты сейчас сядешь в машину, и я все тебе объясню по дороге, пожалуйста, я правда опаздываю. – Кириллу удалось обуздать гнев, он снова распахнул дверь, упреждая собирающегося заныть младшего сына: – Потерпи, Гоша, ты мужик, а не баба.
