Лиля посмотрела вслед мужу и слегка нахмурилась. Обычная дверь вызвала беспокойство, но она не сразу поняла, что именно было не так. А когда поняла, было слишком поздно. Она кинулась к двери и затарабанила по ней:
– Откройте немедленно!
Лиля попыталась толкнуть проклятую дверь изо всех сил, но та даже не дрогнула. Лиля в отчаянии снова принялась молотить кулаками и ругать себя на чем свет стоит – какая же она дура! Как же она могла не заметить, что на внутренней стороне двери нет ручки?
* * *
Психиатр пришел к ней утром, Лиля провела ночь, лежа на кровати и отвернувшись лицом к отвратительно голубой стене. Интересно, почему антураж в больницах зачастую таков, что хочется немедленно удавиться? Почему нельзя выкрасить стены в приятные теплые цвета, которые хотя бы радуют глаз?
– Лилечка, вы уж простите нас, что мы вчера так с вами негалантно поступили, – залебезил с порога Карл Евгеньевич, и Лиля с глухой неприязнью подумала, что, очевидно, доктор и сам нуждается в терапии, не может взрослый мужчина так разговаривать со взрослой женщиной.
– Позовите моего сына, – вместо ответа потребовала она, не поворачиваясь к психиатру. Раздался противный звук скрежета по полу стула. Судя по всему, Карл Евгеньевич умостился на нем и оказался где-то рядом с Лилей. Его следующая фраза прозвучала у нее над ухом:
– Лилечка, с удовольствием, но вначале выполните и вы мою небольшую просьбу. Сейчас сестричка возьмет у вас анализы, посмотрим, что там с биохимией, а мы пока с вами побеседуем, я задам вам несколько вопросов…
– Позовите Матвея, – глухо прервала его Лиля. Психиатр начинал действовать на нервы, как он вообще может кого-то лечить?
– Ну, Лилечка…
Не выдержав, Лиля подскочила на кровати и закричала прямо в лицо врачу:
– Позовите сына, пока он не придет, никаких анализов я сдавать не буду, – после чего снова рухнула на кровать и закрылась с головой одеялом, глухо пообещав из-под него: – И только попробуйте что-нибудь насильно со мной сделать, клянусь, вы об этом пожалеете.
– Видите ли, Лилия… – вздохнул Карл Евгеньевич, поправляя волосы и оставляя дурашливый тон. Женщина была в стрессе, похоже, муж не зря о ней беспокоился. Осознание этого помогло ему говорить более уверенно, в конце концов, он просто врач, который помогает человеку пусть даже против его собственной воли. – Видите ли, Лилия… – повторил он, – может случиться так, что вы больше никогда не сможете обратиться ни к кому из своих могущественных друзей, если они, конечно, у вас имеются. Ведь есть люди, закончившие свои дни в этих самых стенах, о чем большинство из тех, кто их знал, даже не догадывается. А все почему? Потому что они были упрямы и несговорчивы и не давали нам шанса им помочь. Вы умная женщина, сейчас я вас оставлю, а вы хорошенечко обдумайте то, что я вам сказал. А потом мы снова с вами встретимся, и я уверен, что в этот раз нам удастся поболтать по-дружески.
