— Еще чего! — фыркнула женщина. — Я не дам лорденовскому отродью ни капли. Пусть они все сдохнут! А я спокойно пойду под суд.
— Ее зовут Марика, — сказала я.
— Что? — не поняла старушка.
— Марика. Так зовут умирающую девочку, — пояснила я, вспоминая, что прочитала о ней в деле о семьях Лорден и Кич. — Ей одиннадцать лет. Ее мама и папа недавно умерли, и теперь она живет со своей младшей сестричкой у бабушки.
— Зачем вы мне об этом рассказываете? — спросила Норма Доти.
— У нее рыжие волосы и веснушки по всему лицу, — продолжала я. — И она очень любит кошек. А еще учится рисовать и играть на скрипке.
— Мой Марик тоже умел играть на скрипке, — тихо сказала госпожа Доти.
— Раньше по вечерам она читала сказки своей младшей сестре. А теперь не может, потому что лежит в постели и все время кашляет.
— Она ребенок Рида?
— Племянница. Дочь его старшей сестры, — ответил Дир. — У Рида не было детей. Они с женой не успели их родить.
— Марика очень худенькая, — говорила я. — Когда умерли ее родители, она старалась не плакать и все время успокаивала младшую сестру. Обещала, что никогда не оставит ее одну.
Госпожа Доти подняла на меня глаза.
— Сколько ей осталось жить? — глухо спросила она.
— Примерно сутки. Может, меньше.
По морщинистой щеке старушки скользнула слеза.
— Сколько ей нужно моей крови?
…Через десять минут вызванный Куртом наряд стражей увез нашу проклинательницу в Управление. Для повторной дачи показаний и добровольного кровопускания.
Вайлер Бадд, с которым я связалась по телефону, обещал сделать забор крови лично и максимально быстро изготовить антидот.
— Ви, а откуда ты узнала, что девочка любит кошек и читает сказки своей сестре? — поинтересовался Дир, когда мы отправились в свое Управление.
— Придумала, — честно сказала я. — И про скрипку тоже придумала, и про рисование. Как видишь, дорогой мой зам, я все сделала правильно.
Домой я снова пришла в девять часов вечера. Наскоро поужинав, взяла телефон и набрала номер своего отца. В принципе, папе можно было позвонить и завтра, но, во-первых, в такое время родитель обычно все еще бодр и способен к разговору, во-вторых, меня по-прежнему очень интересовало, какие дела его связывают с Хозером, а в-третьих, нужно было как-то отвлечься от сегодняшнего бешеного расследования и горя семей Лорден и Доти.
Папа взял трубку почти сразу.
— Ты таки вспомнила, что у тебя есть родители? — добродушно усмехнулся он.
— Имей совесть, я звоню вам почти каждый день, — проворчала я.
