— Ну!.. Дата действительно тринадцатое, правда?
— Почти определенно — да. Я прочитал ее через увеличительное стекло. Кто знает, почему штемпели нашей почты всегда неразборчивы. Когда я получаю письмо от моей сестры, которая живет в Швейцарии, меня всегда удивляют их штемпели. Они кажутся напечатанными.
— Да. Вам известен этот отель «Гранада»?
— Никогда не слышал о нем. А что?
— Обычно клиенты гостиниц покупают открытки у портье. Может быть, Катя сделала то же самое.
Комиссара прервал телефонный звонок. Трубку снял Корона.
— Кабинет доктора Сартори.
В последующие пять секунд он соединил пятки вместе и уставился взглядом в стену.
— Да, синьор комиссар полиции. Сейчас, комиссар. Слушаюсь!
Сартори нахмурил брови, когда Корона положил трубку.
— Это был синьор комиссар полиции. Хочет поговорить с вами, сейчас.
— А вот и козел отпущения. — пробормотал Сартори, вставая.
Когда он выходил из комнаты, бригадир смотрел на него, как смотрят на осужденного, идущего в газовую камеру.
— Входите, Сартори, входите!.. Мне кажется, вы неплохо выглядите. Пожалуйста, садитесь. Выпьете со мной кофе?
Сердечный прием начальника полиции успокоил Сартори. И пока начальник заказывал дневальному кофе, он устроился в небольшом кресле с твердой спинкой, расположенном справа от письменного стола. Комната была обширная, обставлена хорошо, но без излишеств. Единственной роскошной вещью в помещении был элегантный книжный шкаф, полный кодексов и томов в красивых переплетах. В углу рядом со шкафом выделялся большой деревянный глобус.
— Что вы мне можете сказать об этой танцовщице?.. Как ее звать?
— Машинелли. Катерина Машинелли, более известная как Катя.
— Да, именно она. В каком состоянии следствие?
Сартори быстро ввел его в курс дела, рассказал о последних этапах расследования. Начальник не прерывал доклад ни разу, но пока слушал, глаза его превратились в две булавочные головки.
— Ум! — прокомментировал он в конце, несколько раз качнув головой. — Интересная ситуация. Мне кажется, вы на правильном пути. Я согласен с вами; эта девушка ни в чем меня не убеждает.
Они выпили кофе, закурили сигареты. Некоторое время комиссар полиции курил молча, потом резко повернулся к Сартори:
— Знаете, полчаса тому назад мне позвонил один депутат и заявил протест против вас.
— Против меня? — удивился Сартори. — Но почему?
— Очевидно, вы кому-то наступили на мозоль, — ответил начальник легким тоном. — Если верить этому депутату, вы позволили себе клеветнические инсинуации в отношении того, о котором только что рассказывали.
