— И ваш муж преподнес ей цветы? — поинтересовался комиссар легким тоном.
— Цветы? Может быть!.. Томмазо очень галантен с красивыми женщинами.
— Синьора, вы ревновали его к Катерине? — пустил стрелу Сартори.
Мускулы женщины окаменели; ее глаза потеряли красивую глубину — будто в зеркало воды брошен камень.
— Ревновала? — воскликнула она. — Боже мой, вы задаете странные вопросы!.. Жена всегда ревнует своего мужа, которого любит. Однако к Катерине у меня никогда не было этого чувства.
— Какие отношения между вашим мужем и Машинелли?
Большой палец синьоры Соларис буквально раздавил сигарету.
— Комиссар, перестаньте водить меня за нос и скажите откровенно, что у вас на уме?
— Абсолютно ничего, синьора, — мягко произнес Сартори. — Я хочу только понять. Хочу узнать, кем он был для Катерины Машинелли. Вот и все.
— Вы хотите узнать, был или есть мой муж любовником Катерины?
— Да, — улыбнулся комиссар. — Хотя для вас подобная гипотеза просто смешна.
Камень, в который было отлито лицо Пирошки, разбился от улыбки удовлетворенного тщеславия.
— Вы сами ответили себе, комиссар, и должна сказать, в высшей степени галантной фразой. Спасибо.
Сартори поднялся, за ним последовал бригадир и почти сразу же встала синьора Соларис.
— Я вам очень благодарен за терпение, — сказал комиссар, глядя в глаза женщине. — Надеюсь, у меня не возникнет больше необходимости беспокоить вас. Хотя и буду немного сожалеть об этом.
— Еще одна галантность? Спасибо, доктор Сартори. Я буду помнить о вас.
Пирошка проводила их до двери и пожала руки обоим. Когда дверь закрылась, комиссару показалось, что он услышал, как женщина глубоко с облегчением вздохнула.
Бригадир постучал в дверь кабинета доктора Сартори. Получив разрешение, он вошел и протянул начальнику конверт.
— Здесь открытка, которую Машинелли написала матери. Только что пришла из полицейского участка Пескары.
— Ну, наконец-то! — выразил удовлетворение начальник.
Комиссар достал из конверта открытку и осмотрел цветную иллюстрацию с характерным морским пейзажем. На обратной стороне было отпечатано: «Сан-Феличе Чирчео. Отель «Гранада». Вид с веранды». Надпись повторялась на французском, английском и немецком языках. Рука, мало привыкшая писать, оставила адрес: «Синьоре Матильде Машинелли, Виколо Сан-Себастьяно, 11/а, Пескара». Текст звучал так: «Я развлекаюсь и думаю о тебе. Катерина». Почтовый штемпель, довольно неясный, от тринадцатого октября.
— Я хорошо осмотрел ее, — доложил Корона. — Ничего особенного, мне кажется. А вы что думаете, доктор?
