Сартори сел в удобное кресло и положил ногу на ногу.
— Почему вы говорите «бедная Катя»? — спросил он, глядя на Саличе снизу вверх. Харриет дала обещание не говорить никому о телефонном разговоре с Катериной.
Джино Саличе растерялся. У него был вид, будто он просит помощи у кого-то третьего, невидимого со стороны.
— Ну!.. Я сказал просто так. Все теперь убеждены, что бедная Катя.
Он замолчал, улыбнулся, сжал свои белые, холеные руки, потом, не зная, что делать дальше, упал в кресло напротив комиссара и вытянулся в ожидании.
— Саличе, — проговорил комиссар, — расскажите мне о Томмазо Гуалтьеро Соларисе.
Очевидно, директор ночного клуба не ожидал такого вопроса. И сразу же его глазки заблестели, словно Сартори предложил ему миллион долларов.
— Комиссар, — ответил он с видимым облегчением, — вы просите меня рассказать о моем благодетеле, о лучшем клиенте «Гранкио Адзурро», и я делаю это с большим удовольствием, даже с радостью. Богатый, благородный, корректный, всегда готовый подать руку страждущему, галантный с женщинами, даже с моими девочками, командор Соларис, про которого говорят «истинный джентльмен». Я знал его раньше, до того, как открыл этот клуб. Он был лучшим клиентом ресторана «Пендоло д’Оро» на улице Сарденья; я был тогда управляющим. Для меня он больше, чем клиент, я считаю его своим другом. Каждый раз, когда командор приходит сюда (а приходит он очень часто, почти каждый вечер), он хлопает меня по спине и говорит: «Ну, парнишка! Как жизнь?..» Вот почему все, кто окружают его, довольны им.
— Он неаполитанец?
— Да какое там!.. Из коренных, чистокровных пьемонтийцев. Его предок служил в армии Карло Альберто. Богатое семейство из поколения в поколение, а сейчас еще богаче, потому что владеет заводом «Космос», который, как вы знаете, стоит в ряду лучших производств такого типа в Европе. Давным-давно командор Филиппо Соларис, который был кассационным судьей или кем-то в этом роде, перебрался в Рим, и семейство заняло виллу в Анцио, где и живет по сей день.
Джино Саличе казался взволнованным тем, что коснулся темы, очень важной для него. Он взял бутылку, два стакана в мобил-баре, налил виски себе и Сартори. Комиссар принял предложение без благодарности.
Между тем директор продолжал:
— Старому судье сейчас восемьдесят два года. Он почти слеп и наполовину парализован, но всем распоряжается в семье. Я в этом доме свой человек. Они делают мне честь своей дружбой. Брат Гуалтьеро, который также живет в Анцио, является важной персоной в духовенстве.
