В л а с о в (поднимается, очень взволнован). После смерти академика Щеглова я дал клятву служить его имени. Я пожертвовал ему всем! Я отстоял его в борьбе с врагами. Без ложной скромности могу сказать: я утвердил его в ряду великих имен!
Щ е г л о в. Служить моему имени? Какая грубая ошибка! Могло ли мне прийти в голову, что моя мастерская станет местом богослужений? Что обрывки моих рабочих гипотез превратятся в скрижаль завета? Всю жизнь я ненавидел поповщину! А вы устроили из моей мастерской часовню! С завыванием дьячков, с бормотанием молитв, с кликушеством и поясными поклонами!.. Никогда еще я не был так унижен… Тут нечем дышать! Тут воняет ладаном!
В л а с о в. Опомнитесь! О какой поповщине вы говорите?
Щ е г л о в. А вы думаете, профессор, религия — это только вышедшее из моды «Отче наш»? Нет! Религия рождается всюду, где одной научной истиной пытаются задавить рождение новых истин!.. Вы думаете, религия — достояние досужих старух и протоиереев? Ошибаетесь! Религия — зловещая проказа ума! Она рождается всюду, где веселый, горячий воздух исканий сменяется благовонием церковных притворов… Вечный бой науки и религии — это нечто большее, чем спор биологов с попами. Это бой со всякой поповщиной, как бы она ни называлась, за кого бы себя не выдавала!
Торжественно и молча покидают свои места в президиуме Конягина, Никадимов, Власов, Анна Матвеевна.
Двери, распахнутые настежь! Служение народу — и только ему одному! Вот что я завещал вам!.. Всю жизнь я твердил, что наука — еретична. Попы боятся еретиков пуще самого дьявола. Науку двигают вперед только еретики! Как вы посмели забыть мою единственную заповедь?.. Отвечайте же!.. (Оглянувшись, Щеглов замечает, что он остался один. Близоруко щурясь, поправляет очки.) Разбежались.
Гаснет люстра. Становится темнее. Щеглов, горбясь, присаживается на ступеньки около трибуны.
Это моя вина. Я плохо поставил этот дом, если он рухнул так быстро… Да! Строим ли мы дома или научные школы, одна забота должна быть общей у нас — забота о долговечности того, что мы оставляем людям. Вот в чем суть!.. И не надо обольщаться. Кандидат Вишняков прав. Школы академика Щеглова нет. Ее не существует. Есть крошечное болото. Застарелое, как ишиас. Оно держится годами. Плодит лягушек. А вокруг — огромный восхитительный мир семидесятых лет!
Медленно снимает очки, протирает их платком. Минутой позже сюда прибегает В и ш н я к о в.
В и ш н я к о в. Константин Иванович!..
