Полноводная Мирива, разделяющая пограничье и срединную часть королевства, не могла напитать землю свежей водой. Лучшие умы Академии бились над этой загадкой, но так и не пришли к единому мнению. А факт оставался фактом — по мере приближения к реке грунт становился все суше и беднее. Крестьянам, которым не посчастливилось получить наделы среди безжизненных равнин, оставалось влачить жалкое существование и надеяться на помощь властей.
Посреди поля стоял широкоплечий мужчина с мотыгой. Обычно растущую пшеницу не обрабатывают, но вышеописанные причины вынуждали прибегать к любым методам сдобрить почву и сделать более плодородной, хотя с тем же успехом можно повышать урожаи на песке или камнях.
Заметив странную парочку, селянин закинул инструмент на плечо и угрожающе уставился на чужаков. Армаген решил не злить чужака и свернул к узкой тропинке, идущей меж посевов. От каждого колоска зависело выживание жителей зимой, поэтому случайно сломанный стебель мог обернуться серьезными неприятностями.
Мужчина пристально следил за незнакомцами. Поравнявшись с наблюдателем, эльф вежливо произнес:
— Мы — странствующие целители. Направляемся в Мельм. Надеюсь, наше присутствие вас не обидит?
— Меня точно не обидит, морда ушастая, — хохотнул здоровяк.
Армаген почувствовал всплеск злости, исходящий от дроу. К счастью, спустя мгновение буря утихла — женщина была не из глупых и понимала, на сколько зависит от расположения крестьян.
— Тогда мы пойдем.
— Валите. Только старосте на глаза не кажитесь — он вас ой как не любит.
Политика терпимости, пестуемая властью и поддерживаемая дворянством, не имела никакой силы среди низших слоев. Всю жизнь Армаген провел в столице, но даже там успел вдоволь натерпеться издевок. Чем бы обернулось проживание в деревне догадаться не сложно — не прошло бы и часа, как остроухий выродок болтался на виселице или валялся в канаве, затравленный псами и забитый батогами. Даже дроу, которые вообще не имели никакого отношения к войне, секлись плетьми на позорных столбах просто потому, что имели схожую форму ушей. Уна — живое тому доказательство.
— Надо раздобыть одежду.
— И шапки, — добавила дроу, потрепав спутника за ухо. — Интересно, в этой деревне много женатых мужчин?
— Понятия не имею. А что?
— Ну, здесь все у всех на виду — скрыть измену практически невозможно. Вот в небольших городках вроде Мельма можно отлично поторговать телом, а тут…
В душе Армагена что-то взорвалось. Это была даже не ревность, а нечто большее, помноженное на бушующее негодование. Подобное чувство эльфу испытывать не приходилось, и оно гремело внутри не сдерживаемое ничем, словно цунами пред бобровой плотиной.
