— Враг отступил.
Пока два кузнеца, часовщик и шофер испытывали машины, я подписал в уезде контракт на ремонтно-дорожные работы. Золотые реки вновь потекли в Лабудовац. Терять мне нечего. За машины платить не стану — это я твердо решил. Не дам ни динара. Не хватает еще кормить банду, загубившую чудесную технику и выбросившую на помойку кровь и пот нашего народа! Не дам, и все тут. Пускай подают в суд. Будем таскаться по судам, пока или им, или мне не надоест. А тем временем машины будут работать полным ходом. Пускай себе тяжба тянется хоть до второго пришествия. На то мы и крестьяне. Разве мы не клали жизнь ради одного-единственного саженца? А уж про машины и говорить нечего.
И контракт с уездом — тоже не бог весь что! От точных сроков я увернулся. Ну а раз над тобой не висят сроки — не грех кое-что из обязательств оставить и потомству.
В первый год белградское дорожно-строительное предприятие требовало деньги за машины. Я не отвечал, прикидывался дурачком. А машины работали и день, и ночь, в кассу шла чистая прибыль.
На другой год пригрозили судом. Я отмалчивался.
Минуло два строительных сезона, когда меня вызвали в Белград на арбитражный суд. Я не явился.
Через четыре месяца пришла вторая повестка. Я молчу. А машины работают вовсю, далеко перемахнув все заданные мощности. Миновал и третий сезон. И, наконец, прибыла третья повестка. Я собрал вещички и двинулся в путь. Дальше уклоняться я не решился.
Отправляясь в Белград, я еще не знал толком, как вести себя перед судом. И ни чуточки из-за этого не горевал. Как там себя ни веди, передряга эта скоро забудется. А перед судом истории я чувствовал себя чуть ли не героем.
Осмотрюсь сначала, а там будет видно, какую занять позицию. Возможностей не счесть. Сам суд — кто там будет сидеть — подскажет правильное решение.
Вошли судьи. Сели. Их трое. И нас двое: я и противник, юрисконсульт пострадавшего предприятия. Крупный, спокойный человек в очках, с новой сумкой, набитой какими-то красивыми папками, обложками и скрепками для документов. У меня — ни блокнота, ни карандаша. Этот, думаю, будет бороться до конца, неспешно, рассудительно и обоснованно громоздить горы фактов. Разными статьями и параграфами он загонит меня в угол. Он будет апеллировать к разуму. К логике.
Стало быть, эту область он уже захватил. Мне остается другая — сердце. Ну, а по части чувствительности я маг и волшебник.
Я соизмерял судей и свои надежды на успех.
