– Она его убивает… убиваеееет! Я же сказала, что мальчик умрет!
– Заткнись ты, Даниэлла! Хватит каркать! Может, спасет его!
Я приподнялась, обводя взглядом женщин, потом посмотрела на Ламберта и на Агнес. Вспомнила, что в конюшне осталась курительная трубка Шварца. Посмотрела на Оливера:
– Оли, милый, принеси мне трубку Шварца. Быстреее.
Когда парень вложил в мою холодную от волнения ладонь стеклянную трубку, я с облегчением выдохнула, успев увидеть любопытный взгляд Ламберта и женский, полный неприязни и ненависти.
– Нож дайте!
– Она убьет его! Рив! Она сейчас зарежет твоего сына!
Я посмотрела на женщину, та бледная, как смерть, с расширенными глазами, вспотевшая и покрытая испариной, как водой, смотрела то на меня, то на сына.
– Я заставлю его дышать, потом извлеку орех, и он сможет выжить. Найди мне нож.
Герцог подал мне нож, не сводя с меня тяжелого взгляда, словно говорящего мне, что, если сделаю что-то не так, мне не жить.
И я снова склоняюсь над умирающим ребенком. На память приходит то, чему меня учили, но как-то смутно шрифтом в учебнике. Найти щитовидный хрящ, спуститься чуть ниже в ямочку под ним и теперь резать… а это сложнее всего. И я понимаю, что, если ничего не выйдет, меня могут казнить прямо здесь и сейчас. Взяла лезвие так, чтобы было видно только кончик, установив нож в углублении, строго по серединной линии шеи, быстро рассекла кожу и вставила тонкую стеклянную трубку.
Раздался первый хриплый вдох, я помогла малышу – вдохнула в него свое дыхание. Удерживая трубку окровавленными пальцами, повернулась к матери:
– Он дышит, теперь помоги мне. Держи трубку, а я попытаюсь достать из горла орех.
Мокрая уже от пота, а не от воды, я наконец-то смогла извлечь проклятый лесной орех из горлышка малыша, тот кашлял и плакал от испуга и от боли, к этому времени прибежал лекарь. Он что-то говорил, кричал, даже сотрясал кулаками в мою сторону, но я его не слушала. Я знала, что мальчик будет жить. Дырка зарастет и останется лишь неприятное воспоминание.
Пошатываясь от усталости, я пошла обратно в сторону конюшни.
В эту ночь мне снился Азазель, снилось, как я мчусь на нем по полю, устланному синими цветами, навстречу горизонту с клубящимися тучами и зигзагами молний.
Утром меня разбудила Молли. Она сообщила, что вечером приезжает король Карл со свитой в преддверии свадьбы герцога, и мне велено прислуживать за столом, что, впрочем, не отменяло конюшни, о чем она мне тоже напомнила.
