Колкий прозрачный взгляд мгновенно отыскал сжавшегося в комок вихря, который прятался за широкой спинкой хозяйского кресла.
— Тщедушный старикашка… — процедил Северный ветер.
В ответ вихрь выглянул из своего укрытия и затянул скорбно:
— Я пекусь о твоей безопасности, господин.
— О ней я и сам прекрасно позабочусь!
— Заведя дружбу с терновой колдуньей? — с напускной небрежностью поинтересовалась Фаруна.
Предотвратить набирающую обороты перепалку между ветрами можно было единственным способом. И Эйалэ воспользовался им, воздев кверху руку.
— Достаточно! — Воздух завибрировал, словно по нему прошлась грозовая волна. — Давайте не будем забывать, что все вы у меня в гостях. Ведите себя, как подобает почтительным визитерам, иначе тьер-на-вьёр со своим спутником или привратницы мои решат, что верховным неведомо взаимное уважение.
«Судя по остекленевшим взглядам, вряд ли они вообще способны здраво соображать», — с ноткой язвительности отметила принцесса и в поисках защиты опустила ладонь на холку Таальвена.
Отстраненный голос восточного владыки мгновенно подействовал на спорщиков: Фаруна пристыженно потупилась, Зефир заморгал. Северный ветер напряженно скрестил руки, пытаясь сопротивляться подчиняющей силе брата.
— Вот и славно. — Эйалэ поднялся на ноги, мягко прошелестел в сторону Изольды. — Рад снова приветствовать тебя, терновая ведьма. С удовольствием приму и твоего друга…
При этих словах его узкие карие глаза сощурились еще больше. Как бы ветер ни старался скрыть своего любопытства, Изольда видела: новая персона поглотила его внимание.
— Это мой муж — Лютинг Вестильд Таальвен Валишер Мак Тир, — заявила она во всеуслышание, бесстрашно подняв голову.
Южная ветресса потрясенно охнула, Хёльмвинд скривился, как от зубной боли.
— Прекрасно, — заключил хозяин дома и, не нарушив расстояния в несколько последних вершков между собой и принцессой, вернулся к чайному столику.
Повинуясь незаметному жесту, восточные ветрессы отправились прочь. И вскоре интерес его вновь переметнулся к Хёльмвинду.
— Предлагаю обсудить, что за мысли не дают покоя твоему сердцу, брат. Тем более Фару озабочена тем же вопросом.
— Мои хлопоты ее не касаются, — фыркнул беловолосый ветер. — Предпочитаю потолковать с тобой наедине.
— Зефир здесь, — предупреждая раздосадованное шипение сестры, напомнил восточный владыка. — Не вижу смысла в соблюдении тайн.
Хёльмвинд сердито придвинул ближайший стул и уселся. В каждом его жесте сквозило недовольство.
