— До дна, — предупредила именинница.
Вмиг кувшин опустел. Заклинательница живо откупорила второй и посоветовала сквозь завесу неловкой тишины:
— Попробуйте малиновое вино. Урожай прошлого года.
— Очень вкусное! — Принцесса пригубила и зажмурилась от удовольствия.
— Оно знатно путает мысли, — заговорщицки понизил голос Западный ветер. — Помню, как после тройки кубков я не смог оторвать ступни от земли.
Хёльмвинд фыркнул, брезгливо отставляя свою чашу с остатками напитка. На Ливу он не глядел, предпочитая делать вид, что кудесницы не существует. Быть может, если бы ветер догадывался о дурном предзнаменовании своего жеста, то не стал бы воротить нос от кубка. Но посвящать его в тонкости северинских традиций Изольда не решилась.
Так и ужинали — посадив непрошеные мысли и слова под замок молчания. Пока Зефир не попытался снова выведать у брата подробности его путешествий.
— Откуда, говоришь, ты явился? — невзначай обронил он.
— Из сторожевой башни в Море штормов.
— Она еще стоит? Я думал, ветхие стены давно поглотила пучина.
— Нет, — качнул головой ветер, — но уцелело немногое.
Младший верховный вынул из складок накидки тоненькую дудочку и приладил у себя над плечом. Миг, и из нее полилась нежная музыка.
— Что ты там искал?
Изольда притихла, перестав изображать, что ее интересуют только вино и запеченная тыква. Лютинг продолжал буравить Хёльмвинда тяжелым взглядом.
— Хм…
Вообще-то ветер не собирался открывать правду брату и тем более его изворотливой подружке. Он и принцессе предпочел бы объяснить все отчасти. Но что-то подсказывало: укрыть от нее даже незначительную деталь истории будет сложно.
— Ладно. — Нехотя нырнув рукой в карман и выудив оттуда кожаную тубу, верховный бережно вытряхнул на стол затертый до дыр свиток.
— Что это? — Западный ветер с интересом завис над ним.
Изольда тоже украдкой вытянула шею.
— Карта!
Параллели и меридианы сильно выцвели, надписи угадывались с трудом, но тонкие ниточки рек, треугольники гор проглядывали отчетливо.
— Я видела похожие, когда рылась в библиотеке Стефана.
— Действительно, карта, — изучив ветхую бумагу, согласился Зефир. — Но что в ней особенного?
Со своего места принцесса подметила очертания легендарных чудовищ, нарисованных поверх океанов, а еще в глаза бросились замысловатые буквы. Точно такие были в письме Эйалэ, которое Либ доставил однажды в спальню своего владыки. Ветряной язык — помнится, Изольда так и не смогла его прочесть. Значит, карта принадлежит ветрам.
