До своего столика мы добрались без приключений. Сегодня в «Жабах» было спокойно как никогда. Да и вообще народу было, думаю, десятков пять, не больше. Большая часть уродливых шлюх осталась без работы и просто болтала, сидя за длинным столом у противоположной стенки. Парочка направилась было к нам, но я отослал их взмахом руки. Хм, а у правой попка ничего себе. Ладно.
– Что это за женщины? – спросила Вайолетта, с некоторой опаской присаживаясь на деревянную лавку. – Чего они хотели?
– Это шлюхи, – ответил я, напрочь игнорируя предостерегающие знаки графа, очевидно желающего уберечь спутницу от новых потрясений. – Денег хотели заработать, но сегодня им не светит.
– Шлюхи… – Вайолетта определенно произносила слово, доселе ей неизвестное. – Разновидность прислуги?
– Типа того. – Я поднял принесенный графин и, откупорив, понюхал. – Ну что же, очень даже неплохо. Хотя на моей памяти бывало намного лучше.
– Несколько бочек утопили в болоте, – просипел слуга и ловко поставил перед каждым тарелку с местным кулинарным шедевром. Хм, даже полотенца принесли. – Что-нибудь еще?
– Пока нет, а там видно будет.
– Это что? – Вайолетта явно пребывала в полуобморочном состоянии, когда указывала дрожащим пальцем в свою тарелку. – Это можно есть?!
– Еще как! – Я отломал ножку гигантской топленьской жабы и положил в рот, ощущая нежный хруст поджаренной шкурки. – Кроме как здесь это блюдо неплохо готовят только в Портейне. А вот жаб таких там нет. Думаете, откуда здесь такое хорошее портейнское? Приезжают и меняют этих тварей на сыр и вино.
– Есть жаб? – Шу едва не подскакивал на пятой точке. – Ты ополоумел? Что ты нам предлагаешь?
– Не хотите – не ешьте. – Я только пожал плечами, обглодав ножку до кости. Отломил вторую. – Дорога длинная.
И вновь мне не дали спокойно утолить голод. Дверь распахнулась и с некоторым трудом пропустила внутрь невероятно широкоплечего гиганта в кольчужной рубахе до колен. Светлые волосы паклей свисали по обе стороны плоской физиономии, и оба этих признака показывали, что на огонек заглянул житель Гуннланда. В руках великан держал двуручный меч и, судя по всему, был готов немедленно пустить оружие в ход.
Сердце стукнуло и замерло. А потом с оглушительным стуком ударилось о подошву сапога. Я с некоторым трудом пропихнул ком, ставший поперек горла. Залил его вином, которое ухнуло внутрь, точно обычная вода. Очевидно, лицо полностью отразило все мои чувства, потому что Шу нахмурился и уставился на человека у входа.
