У нынешнего поколения москвичей праздник Преображения Господня — 19 августа, наверное, навсегда будет связан с пасмурным утром начала недели в 1991 году. Растерянные лица людей, вдруг увидевших воочию так называемый военный переворот, растерянные лица солдат, не знающих, что им делать, растерянные милиционеры, плохо соображающие, как им наводить порядок и каким он должен быть, и даже члены ГКЧП, не понимающие, в какой они оказались стране. Армейскими частями Министерства обороны и Министерства внутренних дел, милицией была наводнена не только Москва, но и Подмосковье. Ведь именно через Одинцовский район двигались гвардейские танковые части таманцев и кантемиров-цев. Все главные и многие не самые главные дороги были перекрыты блок-посгами. Не только в дни путча, но и некоторое время спустя на дорогах действовал особый режим движения. Любой частный автомобиль могли остановить, заглянуть в багажник...
Но мерзавцу Головкину опять повезло. 22 августа не нашлось гаишника, который бы, открыв багажник бежевых «Жигулей», увидел бы там живого обманутого и плененного ребенка, а 25 августа — мертвого. Тогда бы все и кончилось. Но нет.
Ощущение безнаказанности начинало доставлять Головкину такое же удовольствие, как и издевательство над детьми, как убийство. Он стал выбирать жертвы, не утруждая себя далекими поездками, почти там, где жил и работал.
И еще одно обстоятельство, очевидно, вселяло уверенность в преступника. Район, где он действовал, не только в дни путчей пользуется особым вниманием государственных силовых структур. Барвиха, где находится загородная резиденция Президента России, правительственный санаторий, Жуковка, Петрово-Дальнее с их госдачами, правительственный аэропорт Внуково-2, расположение элитных Таманской и Кантемировской дивизий, важного военного аэродрома в Кубинке — все это от Горок-10, где мучил людей маньяк-одиночка, от Звенигородского лесничества, где он их закапывал, совсем близко, в пределах получаса езды на машине. Все просвечено ФСБ, все проверено МВД. И тем не менее именно здесь Головкин три года возил в багажнике мальчиков, обреченных на смерть.
22 августа 1991 года над Кремлем был поднят российский триколор, опьяненные победой толпы радостно свергали с пьедесталов монументальных Дзержинского и Свердлова, Ельцин приветствовал Горбачева, освобожденного из крымского заточе-
ния. А тринадцатилетнему Андрею И. было плевать на политику. Куда больше его интересовали яблоки, поспевшие в соседнем саду.
