– Что она за прелестное создание! – сказала леди Фалкворд, устраивая свою шляпу «герцогини Гейнсборо» поудобнее поверх напудренного парика и улыбаясь в лицо Россу Кортни, которому посчастливилось стоять как раз рядом. – Такая милая и неординарная! Здесь все считают её непристойной; быть может, так и есть, но она мне нравится. Во мне нет ни капли ханжества.
Кортни презрительно улыбнулся этим словам. Ханжество и «старая» леди Фалкворд и в самом деле далеко отстояли друг от друга. Вслух же он сказал:
– Я думаю, что женщина сверхъестественной красоты всегда объявляется «непристойной» прочими представительницами её пола, в особенности, если она обладает очаровательными манерами и прекрасно одевается.
– Как это верно, – жеманилась леди Фалкворд. – Именно это я и встречаю повсюду! Бедненькая принцесса Зиска! Ей приходится расплачиваться за то, что она околдовывает всех мужчин. Уверена, что вы так же отдали ей своё сердце, как и все остальные, не так ли?
Кортни покраснел.
– Я так не думаю, – отвечал он, – я ею очень восхищаюсь, но сердце моё при мне…
– Негодный мальчишка! Не увиливайте! – и леди Фалкворд улыбнулась во всю свою очаровательно-жемчужную улыбку, какую ей только позволяли изобразить прекрасно выполненные искусственные зубы. – Все мужчины в отеле влюблены в принцессу, и я уверена, что нельзя их за это винить. Если бы я принадлежала к вашему полу, то, конечно, тоже в неё влюбилась бы. Но, как обстоят дела, я влюблена во вновь прибывшего прекрасного Джервеса. Он просто верх совершенства! Выглядит, как неприрученный дикарь. А я обожаю прекрасных варваров!
– Едва ли он варвар, я думаю, – сказал Кортни с долей насмешки, – он великий французский художник, парижский «светский лев», как сейчас говорят, второй только после Сары Бернар.
– Художники всегда варвары, – уверенно заявила леди Фалкворд: – они рисуют негодных людей совершенно без одежды; вечно забывают о времени; никогда не держат слова; и всегда влюбляются не в тех людей и попадают в неприятности, которые им так милы! Вот почему я их всех боготворю. Они так освежающе непохожи на наш уклад жизни!
Кортни вопросительно изогнул брови.
– Вы знаете, что я имею в виду под «нашим укладом жизни»? – оживлённо продолжала престарелая Гейнсборо. – Аристократов, чьи разговоры ограничиваются погодой и скандалами и которые так невыносимо скучны! Скучны! Мой дорогой Росс, вам прекрасно известно, насколько они скучны!
– Что же, честно говоря, так и есть, – согласился Кортни, – в этом вы правы. Я с вами определённо согласен.
