– Что она подумает обо всех нас? – повторила миссис Эннсли с улыбкой, бросая взгляд на свою нарядную фигуру, проходя мимо зеркала. – Она всегда была такой донкихотской, любопытно увидеть, какого мужа она себе выбрала.
Её любопытство было удовлетворено почти немедленно, поскольку, когда она вошла в свою гостиную, завершив финальный осмотр апартаментов для гостей, капитан и миссис ле Марше с их слугами, сумками и багажом как раз прибыли и ожидали немедленного донесения о себе.
– Моя дорогая Идрина! – воскликнула миссис Эннсли, быстро подходя, чтобы обнять маленькую, худенькую фигурку женщины, которая теперь входила в дверь. – Сколько лет прошло с нашей последней встречи! – И затем снова: – Моя дорогая Идрина!
Маленькая женщина улыбнулась довольно серьёзной и неоднозначной улыбкой.
– Приятно видеть тебя снова, Лаура, – сказала она тихим голосом. Затем добавила с намёком на некое смущение: – Позволь мне представить тебе своего мужа.
Высокий, тяжеловесный мужчина, с тоненькими усами, красивыми глазами и несколько красноватым лицом поклонился.
– Очарован видеть вас! – протянул он. – Давняя подруга моей жены – великолепно! Как любезно с вашей стороны было пригласить нас сюда!
– Уверяю, я счастлива принимать вас у себя! – страстно восклицала миссис Эннсли, желая поскорее покончить с первоначальным смущением от знакомства и нервно сознавая, что капитан ле Марше ей отчего-то резко не понравился. – Ты всё такая же милая! Положительно, моя дорогая, ты выглядишь совсем ребёнком; никто бы не догадался, что ты уже замужняя дама. Присядем и выпьем чайку, прежде чем вы отправитесь в свои комнаты. Клод! Клод!
Колонель Эннсли, одной из обязанностей которого было всегда находиться в зоне досягаемости при появлении гостей, вошёл в комнату с веранды.
– Это мой муж, – сказала миссис Эннсли с неожиданным приливом необычайной гордости, заметив, что «бедный Клод» выглядел исключительным красавцем на фоне ле Марше, – Колонель Эннсли, капитан ле Марше; а это, Клод, моя маленькая подруга юности – Идрина.
Колонель Эннсли кивнул не без некоторой грации. Одним острым взглядом он составил себе впечатление об этих супругах.
«Муж – довольно грубый, с бычьей шеей, – внутренне отметил он, – а его жена – несчастное создание!»
То были лишь его немые замечания; он привык скрывать свои чувства. Он присел рядом с миссис ле Марше, завязав с ней разговор, то и дело спрашивая её мужа о подробностях их поездки и прочих мелочах, чтобы вовлечь того в диалог. Неожиданно миссис Эннсли почувствовала благодарность к «бедному Клоду». Он упрощал то, что ей далось бы нелегко. Ведь она не только невзлюбила капитана ле Марше, но ещё и поразилась тому выражению, что хранило на себе лицо миссис ле Марше. Идрина всё ещё оставалась красивой с её копной золотистых волос и маленьким нежным личиком – она оставалась всё той же совершенной La Belle Dame sans Merci, но при этом теперь она стала La Belle Dame, странным образом оскорблённой и возмущённой. Молчаливая трагедия читалась в её огромных глубоких глазах; намёк на неё сквозил в гордом изгибе верхней губы; следы её читались на паре складок вокруг рта и на лбу. Одета она была со вкусом, хоть и просто. Она внимательно слушала разговор Колонеля Эннсли и отвечала на его вопросы с той вежливостью и изяществом, которые характерны представителям высшего общества; и после окончания чаепития она отправилась в сопровождении миссис Эннсли в свою комнату, оставив мужа покурить с хозяином на веранде. Оставшись наедине, две женщины пристально присмотрелись друг к другу. Затем миссис Эннсли порывисто заговорила:
