– Какой пляж! – вскричал Руперт, отплясывая какой-то индийский танец войны на дорожке у меня за спиной.
– И такие весёлые прогулки и катания! – вторил ему брат.
– Да, в самом деле! – ворковала моя хозяйка своим чистым весёлым голосом. – Я рада, что мы сюда приехали! А особняк – такое приятное древнее место, в нём полно странных уголков и местечек. Деревенские жители, как вы знаете, чертовски суеверны, и они говорят, что здесь есть призраки! Но, конечно, всё это ерунда! Будь здесь призрак, мы бы отправили тебя его допросить, дорогой!
Это было сказано с добродушной насмешкой, и я рассмеялся. Миссис Фэрли была из тех в высшей степени рассудительных натур, что всерьёз говорили мне о книге «Роман двух миров», как о насаждении спиритуалистических теории, которая по этой причине заслуживает осуждения. Я сменил тему.
– Сколько вы уже здесь живёте? – спросил я.
– Три недели – и ещё не осмотрели и половины окрестностей. Мы ещё и дом-то не весь осмотрели. Когда-то, как говорят здешние жители, здесь жил величайший художник. И его студия располагалась по всей длине особняка, она и некоторые комнаты наверху заперты. Кажется, туда никогда не впускали чужаков. Но не очень-то они нам и нужны, этот дом итак слишком велик для нас.
– Как было имя этого художника? – спросил я, остановившись на подъёме вверх, чтобы полюбоваться видом на море.
– О, я позабыла! Его картины так походили на Греза, что очень немногие могли их различить, и…
– Скажите, – прервал я её со слабой улыбкой, – а здесь случайно не растут гвоздики?
– Гвоздики! Думаю, да! Здесь их полно. Их аромат разве не прекрасен?
И когда мы дошли до самой высокой точки напротив особняка, я увидел сад, наполненный этими яркими ароматными цветами всевозможных сортов, видов и оттенков – от бледно-розового до глубокого алого.
В то время их аромат уже не был порождением моей фантазии, и я сорвал несколько цветов, чтобы приколоть к костюму за ужином. Мистер Фэрли уже вышел нам навстречу, и разговор перешёл на общие темы.
Интерьер мне понравился, дом был огромен и стар. Здесь была тёмная дубовая лестница с самой затейливой резьбой и витиеватой балюстрадой, кое-какие древние гобелены всё ещё висели на стенах, так же как и выцветшие портреты чопорных дам в париках и злобно ухмылявшихся рыцарей в доспехах, которые скорее наводили скуку, чем украшали столовую. Комнаты наверху были весьма уютными – их окна выходили на море, и меблировка была довольно милая. Я отметил, однако, что следующая за моей комнатой запертая дверь вела в ту самую просторную студию. Сад, как и говорила миссис Фэрли, был наполнен гвоздиками. Никогда прежде я не встречал такого количества этих цветов в одном месте. Они, казалось, разрослись повсюду, как сорняки, даже в самых отдалённых и тенистых местах.
